Изучение памятников армянской философской мысли, предпринятое историками философии на протяжении последних тридцати лет, дало ощутимые и, можно сказать, неожиданные результаты. Изданные за это время монографические исследования, тексты и научные переводы открыли целую отрасль духовной культуры и показали, что философия, к изучению которой до недавнего времени не могли подступиться ни арменоведы широкого профиля, ни историки культуры, в средневековой Армении достигла высокой ступени развития и занимала важное место в системе наук наряду с историографией, правоведением, грамматикой, риторикой, естествознанием и др. Изучение богатого рукописного наследия, оставленного армянскими мыслителями и долгое время лежавшего под спудом в отечественных и зарубежных древлехранилищах, открыло не только множество новых имен профессиональных философов, но и целые направления и школы, процветавшие в средневековой Армении. К этим направлениям и школам относится и номиналистическое течение. Мы обратили внимание на это более двух десятков лет тому назад при изучении письменного наследия Гладзоро-Татевской школы, в частности философских воззрений наиболее видного ее представителя – Григора Татеваци^[1].

Философское наследие Гладзоро-Татвеской школы и других мыслителей XIII – XIV вв. представляет собой одну из наиболее важных и содержательных страниц истории средневековой армянской мысли. Освещение этого неизвестного науке этапа в истории армянской философии приобрело особое значение, поскольку он, как показали наши исследования и работы других философов-арменоведов^[2], представлял собой вершину развития материалистических тенденций философской мысли средневековой Армении. Развитие этих тенденций было связано, с одной стороны, с прогрессом естественнонаучной мысли, обусловленным ростом городского хозяйства, ремесел и точных наук в эпоху развитого феодализма, а с другой – продиктовано насущными нуждами борьбы и идейного противостояния доминиканским и францисканским миссионерам, проникшим в армянскую среду в XIII – XIV веках и усиленно распространявшим здесь догматику, теологию и схоластическую философию католицизма. Значительное оживление в идеологической жизни Армении данного периода частично было вызвано и деятельностью этих папских эмиссаров, которые в целях католической пропаганды создавали научные и учебные центры в различных частях Армении и сопредельных с ней стран. Патриотически настроенная часть армянского духовенства твердо стояла на защите автокефалии своей церкви и отвергала притязания папы римского на верховенство. Между тем папская курия стремилась воспользоваться тяжелым положением Армении и распространить свою власть на армянскую церковь, не давая ей взамен ничего, кроме туманных и пустых обещаний о помощи. Это хорошо понимали трезво мыслящие политические и церковные деятели Армении, хотя сплотить свои силы против посланцев Ватикана и Авиньона им не всегда удавалось.

Для успешной борьбы с католической идеологией армянские книжники начали проявлять большой интерес к той литературе, которую распространяли католические проповедники и ученые среди армян. Многочисленные средневековые рукописи армянских переводов сочинений западноевропейских авторов и подвизавшихся в Армении доминиканских и францисканских ученых монахов были переписаны, кроме основанных здесь католических монастырей, также в известных армянских рукописных центрах и монастырских школах, где вся эта литература внимательно изучалась в целях успешного противостояния весьма опытному идеологическому противнику.

Следует особо отметить, что армянские мыслители данного периода, в частности наиболее активные деятели антикатолической партии Иоанн Воротнеци (1315 – 1386 гг.), Григор Татеваци (1346 – 1409 гг.) из Татевской школы, а до них и глава Гладзорского университета Есаи Ничеци (1260 – 1338 гг.) в борьбе с униатским (униторским) движением, несмотря на большой накал страстей и ожесточение, сумели отличить полезную сторону научно-литературной просветительской деятельности католических проповедников от опасных для армянской церкви замыслов папства. Более того, они умело использовали католическую литературу в борьбе с католической идеологией, на что прямо указывал идейный руководитель униторов, папский эмиссар Варфоломей Болонский (Бартоломео да Болонья), предостерегавший своих единомышленников и недвусмысленно угрожавший новообращенным католикам-армянам в памятной записи своей «Книги проповедей»: «Волею христовой и главного престола (св.) Петра да будет предан анафеме и проклят тот, кто передаст эту «Книгу проповедей» в руки противников или лжеуниатов, ибо мы испытали много раз, что противники брали себе на вооружение наши же слова и нашим мечом воевали против нас и против истины. И по сему да будет проклят тот, кто отдаст сию книгу противнику или нестойкому униату, который есть омертвевший член»^[3]. Однако ни проклятия, ни предосторожность опытных миссионеров не смогли воспрепятствовать распространению католической литературы, действительно вскоре принятой на вооружение армянскими философами и церковными деятелями, развернувшими борьбу против идеологической и церковно-политической инфильтрации католической церкви.

В исследованиях историков философии, в том числе и наших собственных, акцент сделан именно на этой стороне антиуниатской борьбы и пагубных последствиях католической пропаганды. Внимание сосредотачивалось на том, что часть армянского населения юго-восточных областей Армении и Киликийского государства, приняв католичество, откололась от армянского общества, а впоследствии была ассимилирована в своем большинстве либо мусульманским окружением, либо католической средой – при переселении в европейские страны. Что же касается научной литературы, созданной в католических центрах на территории Армении, в особенности письменного наследия, оставленного католическими учеными-миссионерами и их армянскими последователями из монастырей юго-восточной Армении, то они до сих пор по существу не изучены и не включены в историю науки. Первый шаг в этом направлении сделан лишь недавно Л. С. Хачикяном и С. А. Авакяном, издавшими грамматический труд основателя армяно-доминиканского Кырнайского монастыря Иоаннеса Кырнецп с обстоятельным предисловием^[4]. Между тем католические проповедники и их последователи из среды армянского духовенства, несмотря на свои антиармянские церковно-политические устремления, в целях расширения своего влияния вели также довольно интенсивную научную, просветительскую работу и успели обогатить армянскую книжность целым рядом оригинальных сочинений по философии, естествознанию, правоведению, теологии и другим отраслям средневековой науки, сочинений еще не публиковавшихся и ждущих своих исследователей. Наряду с ними была создана и довольно богатая переводная литература, в которой, однако, подавляющее большинство составляют произведения церковно-догматического, ритуального и канонического характера. Их подробный перечень дан в работе швейцарского исследователя М. А. ван ден Уденрийна, посвятившего много лет изучению литературных трудов католических монастырей юго-восточных областей Армении, монастырских школ и рукописных центров XIV века^[5].

Немало интересных сведений по истории униатского движения XIV века и научно-литературной деятельности армянских приверженцев унии содержится в трудах ученых-мхитаристов М. Чамчяна, Г. Алишана, Г. Зарбаналяна^[6], которые также не ставили себе целью рассмотрение созданной средневековыми униатами литературы по существу.

Не коснулся содержания трудов и оценки воззрений униатов и видный специалист по истории армянской церкви М. Орманян, давший в своем капитальном исследовании ценный очерк истории униатского движения в средневековой Армении и взаимоотношений армянской и католической церквей^[7].

Недавно вышли в свет два исследования Л. С. Хачикяна, дополнившего работы вышеупомянутых историков и филологов новыми интересными сведениями о деятельности и литературном наследии Цорцорского армяно-францисканского монастыря в Артазе^[8]. Он же справедливо поставил вопрос о необходимости пересмотра одностороннего, а подчас и нигилистического отношения к вкладу католических духовно-просветительских центров в историю армянской средневековой книжности^[10].

В последние годы, в связи с освещением ряда проблем истории армянской философской мысли, мы, в свою очередь, обратились к изучению письменного наследия – оригинальных и переводных произведений католических миссионеров и армянских униторов. Касаясь роли католических центров XIV века в истории армянской средневековой философии, в частности становления номиналистического направления и борьбы между номиналистами и реалистами, мы отметили, во-первых, что эти католические школы внесли реальный вклад в историю армянской философской мысли и, во-вторых, что вся эта литература, оригинальная и переводная, созданная в католической среде Артаза и Нахичевани, является неотъемлемой частью средневековой армянской письменности^[11].

В настоящем труде впервые сделана попытка осветить мировоззрение деятелей католических духовно-культурных центров, возникших в Армении и приграничных областях в XIV веке, проанализировать их философские взгляды и дать общую оценку их литературной деятельности. Эта задача представляет несомненный научный интерес, ибо непосредственно связана с вопросами освещения воззрений армянских философов, иченых и писателей XIV в., представителей Гладзоро-Татевской школы – Есаи Ничеци, Иоанна Воротнеци, Григора Татеваци, Маттеоса Джугаеци и др. Их взгляды до сих пор освещались в отрыве от научных трудов современной им католической среды, с которой они вели борьбу. Особую важность изучение и оценка униатской литературы имеет в связи с историей армянского номинализма XIV века, который до сих пор в основном рассматривался без необходимого в данном случае сопоставления с трудами и переводами Варфоломея Болонского, Петра Арагонского, Ованеса Кырнеци, А копа Кырнеци, Ованеса Цорцореци, Джона Суинфорда и других католических миссионеров и армян-униатов. Сопоставление воззрений этих последователей западной схоластики со взглядами деятелей Гладзорского и Татевского университетов представляет немалый интерес с точки зрения объективного освещения этапов развития армянской средневековой философии и истории культурных связей средневековой Армении с Европой, в частности, процесса становления номиналистического направления в Армении в его борьбе с последователями «реализма». Это, как нам кажется, внесет коррективы в имеющиеся труды, посвященные истории армянской философской мысли XIV – XV вв.

Дело в том, что одной из причин игнорирования научно-философской продукцией католических центров XIV века являлось, на наш взгляд, весьма распространенное, но неверное отношение к этой продукции как к чему-то чуждому и постороннему для истории армянской научной мысли. Такое Отношение питалось скорее недоразумениями и предвзятостью. Объективный исторический подход к этому интересному феномену армянской истории культуры приводит исследователя к тому выводу, что произведения, выходившие из-под пера католических авторов, нельзя отрывать от армянской духовной культуры указанного периода. Основой для подобной оценки является тот решающий факт, что труды Варфоломея Болонского, Петра Арагонского и других доминиканских или францисканских книжников, приехавших из Западной Европы в Армению, проработавших долгие годы и умерших здесь же, создавались для армянской среды, они писались на армянском языке Или переводились с латыни на армянский самими авторами с помощью их местных последователей, переводчиков-стилистов. Их литературная деятельность аналогична деятельности Максима Грека, Софрония и Иоанникия Лихуда, Юрия Крижанича и других иностранцев , работавших в средневековой России и внесших весомый вклад в русскую науку и литературу. Войдя составной частью в армянскую письменность, эти, сохранившиеся лишь на армянском языке, произведения не могут быть безоговорочно причислены к переводным памятникам, таким, как выполненные в это же время переводы трудов Фомы Аквинского, Бонавентуры, Жильбера Порретанского, Альберта Великого, Мартина Оппавианского, Николая Лиры и других западноевропейских философов и теологов, хотя и переводные памятники, входя в широкий обиход, становились реалиями отечественной науки и литературы.

Латинская литература средневековой Европы в армянских переводах XIV века представляет собой неисследованный пласт армянской письменности средневековья. Лишь немногие археографы и библиографы уделили внимание выявлению и описанию этих памятников письменности. Особо следует отметить заслугу уже упоминавшегося М. А. ван ден Уденрийна, который своими библиографическими работами внес ощутимый вклад в дело изучения армянской переводной литературы, систематизации и идентификации переводов с латыни, а также их публикации . Однако научная общественность почти незнакома с его работами, дающими большой справочный материал по истории литературной деятельности католических миссионеров в Армении и самих армянских католиков-униатов. Нет обобщающей работы, дающей представление о богатой и разносторонней переводной литературе, созданной в XIV и последующих веках многими поколениями армянских и европейских книжников, которые, независимо от своей конфессиональной принадлежности, своими переводами с латыни, а также научно-педагогической деятельностью способствовали установлению культурных связей Армении с Западной Европой. Что же касается освещения взглядов этих католических деятелей и выявления их роли в развитии науки средневековой Армении, то здесь не сделано ничего, кроме самых общих и подчас неверных декларативных заявлений и неподкрепленных фактическим материалом оценок, нуждающихся в коренном пересмотре.

Наша работа, разумеется, не может претендовать на решение всех этих выдвинутых задач. Цель ее – освещением философских воззрений видных католических деятелей Армении XIV века лишь в какой-то мере восполнить пробел в историко-философских исследованиях и тем самым помочь устранению белых пятен истории армянской философской мысли XIV – XV вв.