НАУЧНО-ЛИТЕРАТУРНАЯ ДЕЯТЕЛЬНОСТЬ

В первые десятилетия XIV века римская церковь стала проявлять особый интерес к восточным странам. Армения была одной из тех стран, где католические, проповедники из францисканского и доминиканского монашеских орденов довольно рано развернули свою миссионерскую деятельность. Уже с середины XIII в. они имели солидную опору в Киликийском армянском царстве в лице католической партии, рассчитывавшей на помощь западноевропейских королей в борьбе с мусульманской агрессией, в частности, с египетскими мамелюками.

Католические проповедники в первые десятилетия XIV века по указанию папской курии уже проникли в Восточную Армению с целью распространения в армянской среде католической догматики. Для этого в различных частях Армении (Артаз, Ерынджак, Нахичеван, Киликия) и в непосредственной близости от нее (Марага, Султания, Тбилиси) католические миссионеры основывают духовные, учебные и научные центры и развертывают широкую деятельность по пропаганде католицизма среди армян. В этом им оказывает помощь незначительная часть армянского духовенства восточной части страны, которая в годы бурных догматических споров киликийских армян умело скрывала свои симпатии к католической партии. Одновременно они ведут научно-просветительную работу, распространяют труды известных представителей западноевропейской схоластики, делают переводы с латыни на армянский, сами пишут сочинения по философии, логике, богословию, в которых излагают содержание основных направлений философской мысли Европы. Из числа принявших католичество армян, так называемых униторов (unitories, ունիթոռ,униат) , на церковно-политическом и литературно-научном поприще появляются видные деятели, поддерживающие тесные контакты с католическими кругами Киликии, а также с папской курией.

Первым католическим центром в Восточной Армении был основанный в начале XIV века в Артазе армяно-францисканский монастырь св. Фаддея (Таддеоса) в Цорцоре. Основатель монастыря Закария Цорцореци, а также видный ученый и писатель Иоанн (Ованес) Ерзынкаци-Цорцореци, вардапет Исраэл и другие в 10 – 41-ых годах XIV века ведут здесь интенсивную научно-литературную работу. Из них наиболее крупным ученым был Ованес Цорцореци, ученик Есаи Ничеци, ставший верным помощником и опорой Закария Цорцореци. Они оба в 1316 году участвовали в Аданском соборе, вновь, как и Сисский собор 1307 года, принявшем условия католической церкви об унии.

Ованес Цорцореци был незаурядным ученым и писателем. Ему принадлежит целый ряд оригинальных произведений – труд по грамматике, церковно-догмэтические и богословские произведения, стихотворения,загадки и т. п. Известен он и как переводчик с латыни, в частности, он перевел известный труд Фомы Аквинского «Книгу теми таинств» («Комментарии к IV книге Сентенций Петра Ломбардского»). Перевод выполнен в 1321^[1] году в Цорцорском монастыре по указанию папы Иоанна XXII. Ованес Цорцореци в 1317 г. был принят в Авиньоне папой и, по всей вероятности, получил от него определенные задания и советы. Труд этот не случайно привлек внимание католических миссионеров и армянских униторов. В «Сентенциях» Петра Ломбардского были в доступной форме раскрыты основные догматы католического вероучения. Комментарии Фомы Аквинского делали их более удобопонятными и приемлемыми для целей распространения католицизма. Именно этим следует объяснить выбор Иоанном XXII и Ованесом Цорцореци данного произведения Аквината для перевода на армянский язык. Этот перевод является одним из первых переводов сочинений Фомы Аквинского в мировой литературе.

В Цорцорском монастыре протекала жизнь прибывшего из Европы миссионера-францисканца фра Понциуса, который быстро овладел армянским и занялся переводческой работой. Л. С. Хачикян разысканиями среди рукописей Матенадарана дополнил список уже известных переводов с латыни работами этого, до последнего времени неизвестного, переводчика, которому помогал армянский ученый монах-францисканец Исраэл. В 1330 – 40-х годах Понциус вместе с Исраэлом перевели с латыни сочинения широко известного в католическом мире теолога Николая Лиры – «Толкование Евангелия от Иоанна» и «Толкование послания Павла к евреям». Фра Понциусу принадлежит и перевод «Служебника» для ритуальных целей Цорцорского монастыря, а также произведения известного теолога и философа, генерала францисканского ордена Бонавентуры (Иоанна Фиданцы) «Житие св. Франциска» (перевод сделан Понциусом в 1339 г.)^[2].

Однако жизнь армяно-францисканского Цорцорского монастыря, особенно его литературно-научная деятельность, после смерти Ованнеса Цорцореци и фра Понциуса быстро заглохла, так как инициатива в деле пропаганды католицизма и просветительской работы уже в 20-х годах XIV века перешла к доминиканцам. Последние по решению папы Иоанна XXII получили в удел весь Восток для расширения сферы влияния римской церкви.

Уже в 1318 году, когда, согласно решению папы, были созданы католические епископства в Тавризе, Дехаркане, Мараге, Тбилиси и других городах Ирана и Закавказья, в Марагу прибыл Варфоломей Болонский (Бартоломео да Болонья, называемый также де Подио, де Ботеоцци, Латинянин, Марагаци, т. е. Марагинский). Вместе с ним приехали и его сподвижники Петр Арагонский, Иоанн (Джон) де Суинфорд Английский, Иоанн Флорентийский (Джованни Флорентино, который впоследствии стал епископом Тифлисским). Общее руководство миссионерской, проповеднической и литературно-просветительской деятельностью этих доминиканских епископств было возложено на архиепископа Франко Перуджино, резиденция которого находилась в городе Султании.

Варфоломей был назначен епископом Марагинским и сразу же по прибытии в этот город развернул работу по созданию доминиканского монастыря, духовного центра и школы, откуда должна была вестись целенаправленная проповедническая деятельность по распространению католичества среди армян. Марага, находившаяся в непосредственной близости от Сюника и Васпуракана – армянских провинций, оказывавших упорное сопротивление униатским устремлениям киликийских армянских высших кругов, становилась удобным опорным пунктом для незаметного проникновения в страну и привлечения на сторону римской церкви неустойчивой части армянского духовенства и населения, введенного в заблуждение лживыми обещаниями римского папы и западноевропейских монархов.

Католическая пропаганда большого успеха здесь не имела. Миссионерам за весь период деятельности (а длилась она здесь примерно лет 60 – 70) удалось обратить в католичество лишь несколько армянских сел (Джаук, Апракунис, Гандзак, Коцкашен, Карашуш, Кырна, Шахапонк, Салитах, Хошкашен, Апаранер – в Нахичеванской области).

Не совсем ясно, что побудило жителей этих сел оставить веру своих предков и принять католическое исповедание, которое с точки зрения армянской церкви представляет собой разновидность несторианства или «халкедонитской ереси». Определенную роль сыграл в этом Кырнайский монастырь и его основатель Ованес Кырнеци. Эта противоречивая личность недостаточно освещена в нашей литературе. Ученик видного армянского ученого, ректора Гладзорского университета Есаи Ничеци, вардапет Ованес Кырнеци в 1328 г., видимо, в целях осуществления своего давнего желания «соединиться со святой Римской церковью»^[3] и пополнить своеобразование, отправился в Марагу к Варфоломею Болонскому. Проучившись у него около двух лет, Ованес Кырнеци не только постиг многие премудрости западной схоластики, но и стал ревностным адептом католицизма, униатом, отстаивающим идею слияния армянской церкви с римско-католической. В 1330 году, вернувшись в родное село Кырна, он сумел убедить своего дядю, владельца села, князя Горга и его жену Елтин принять католичество и на их средства в этом же году построил здесь монастырь, который сыграл немаловажную роль в распространении католицизма в Нахичеванской области.

Братия Кырнайского монастыря значительно усилилась, когда в том же 1330 году из Мараги сюда переселился сам епископ Варфоломей и его сподвижники Петр Арагонский и Джон Английский. В это же время была организована Кырнайская монастырская школа высшего типа, которую сами кырнайцы стали пышно именовать «вторыми Афинами». Она явно была создана в противовес Гладзорскому университету – кузнице армянских вардапетов, уже давно величаемой «вторыми Афинами». В 1330 – 1333 годах Варфоломей Болонский вместе с Ованесом Кырнеци наладил здесь научную, преподавательскую и литературно-просветительскую работу. За последние пять лет своей жизни Варфоломей успел написать, составить и с помощью своих армянских учеников перевести ряд сочинений, некоторые в Мараге (в 1328 – 30 гг.), а другие – в Кырнайском монастыре. Варфоломей скончался в 1333 году в Кырне и здесь же был похоронен. А в соседнем селе Апракунисе в 1386 году скончался один из его главных идейных противников Иоанн (Ованес) Воротнеци, который был похоронен неподалеку в Ерынджакском монастыре св. Георгия. До сих пор среди жителей близлежащих сел бытует поверье, что в этих местах находятся могилы святых («пир»). Нынешнее азербайджанское население этих и многих других деревень – потомки армян-католиков, которые вследствие самоизоляции и утраты связей с армянской церковью постепенно утратили и родной язык, а во второй половине XVII века под нажимом персов приняли ислам^[4], но сохранили некоторые старые поверья и традиции, трансформировав их на мусульманский лад.

После смерти Варфоломея интенсивная научная, литературная и переводческая деятельность униторских кругов успешно продолжалась еще лет 15 благодаря усилиям Ованеса Кырнеци, Петра Арагонского и Акопа Кырнеци. В 1347-году скончались и Ованес Кырнеци, и Петр Арагонский. Жизнь в Кырнайском монастыре быстро пришла в упадок. Ничего не известно о судьбе плодовитого переводчика Акопа Кырнеци, помогавшего на протяжении 20 лет переехавшим в Армению ученым миссионерам в переводе, стилистической обработке и редактировании их оригинальных произведений и в переводе на армянский трудов западных теологов и философов. В этом отношении Кырнайская школа намного превзошла Цорцорский монастырь. Сперва в Мараге, а затем, большей частью, в Кырне Варфоломей, Петр Арагонский, Ованес и Акоп Кырнеци написали, перевели с латыни и ввели в обиход целый ряд новых для ар-мянской средневековой философской и богословской литературы весьма интересных и ценных произведений, внесли разнообразие в научную мысль своего времени и оживили контакты с Западной Европой.

За указанный небольшой срок армяно-доминиканской школой было написано и переведено с латыни множество произведений догматического, литургического, канонического, экзегетического, теологического, исторического, формально-логического и философского содержания^[5]. Здесь мы приводим названия лишь наиболее важных трудов, оригинальных и переводных, вышедших из Кырнайской школы, трудов, оставивших определенный след в истории средневековой армянской письменности. Это сочинения и самих ученых миссионеров, переселившихся в Армению, и видных представителей науки католического Запада. В приводимом ниже кратком перечне указываются даты создания или перевода на армянский, а также имена переводчиков, установленные на основе имеющихся памятных записей и рукописей. Список включает наиболее важные произведения, представляющие интерес с точки зрения научной или литературной.

Вышеприведенный список не включает целого ряда переводов, имевших ритуальное, служебное назначение. Армянскими униторами и западными миссионерами в первой половине XIV века было переведено множество религиозных, церковно-догматических, канонических, литургических и иных сборников, цель которых состояла в том, чтобы вытеснить из обихода армянскую служебную литературу и дать новообращенным армянским католикам необходимые сведения, пособия и руководства для внедрения в армянскую среду католических догматов, обрядов, литургии и т. п. За первую половину XIV века и Артазской (Цорцорской), и Кырнайской школами, то есть и францисканскими, и доминиканскими учеными монахами были переведены с латыни на армянский католические служебники (missale), часословы (breviarium), требники (diurnale), сборники проповедей (sermonarium), молитвенники (oratio), четьи-минеи (lectionarium) и другие церковно-догматические, ритуальные сборники. В большинстве своем эти переводы датированы и указаны имена переводчиков. Это те же лица, имена которых нам уже известны по оригинальным произведениям и переводам научной литературы. Так, один из наиболее важных служебников-миссалов, применявшихся в армянской католической среде, был переведен в 1337 году Петром Арагонским и Акопом Кырнеци^[11]. В том же году ими был переведен часослов-бревиарий доминиканского ордена^[12]. Ряд ритуальных текстов был переведен в 1343 году Таддеосом Кафаеци^[13], составлен после 1346 года Нерсесом Палианенцем^[14] и другими деятелями-униторами. Сборники и отдельные тексты ритуального содержания были переведены также Ованесом Кырнеци, Товмасом Джаукеци, Ованесом Цорцореци, фра Понциусом и вардапетом Исраэлом.

Подавляющее большинство этих переводов церковно-догматического и служебного содержания обращалось лишь в среде армянских католиков-униторов. Научного интереса они не представляют. Исключения из этого ряда составляют проповеди Варфоломея Болонского. В «Книге проповедей» Варфоломей выступает как широко образованный ученый, обладающий солидным философским образованием, большими познаниями в области античной и европейской схоластической философии. Несомненный научный интерес представляет также его «Толкование Шестоднева», уснащенное натурфилософскими рассуждениями, сведениями из естественнонаучных учений античности и средневековья. Именно их энциклопедическим научным содержанием следует объяснить тот большой интерес, который проявили ученые вардапеты Гладзорского, Татевского, Мецопского и других монастырей к указанным трудам Варфоломея.

Однако наибольшего распространения в армянской среде удостоились сугубо философские сочинения Варфоломея и Петра Арагонского. Это в первую очередь относится к «Диалектике» Варфоломея, которая в армянских монастырских школах высшего типа в XIV и последующих веках использовалась в качестве учебника по логике^[15]. Перевод этого труда, выполненный Акопом Кырнеци под наблюдением автора, следует расценивать как заметное явление в армянской философской литературе. В «Диалектике» Варфоломея дается систе-матическое изложение «старой» (vetus logica) и «современной логики» (logica modernorum), т. е. логическое учение античности от Аристотеля и Боэция до логики Петра Испанского. «Диалектика» Варфоломея впервые в армянской логической литературе вводит мнемонические приемы для запоминания модусов категорического силлогизма, такие, как Barbara, Celarent, Darii, Ferio и др. Эти латинские названия в армянском тексте сохранены, но к ним даются подробные разъяснения. Перевод «Диалектики» знакомил армянских философов с последними достижениями европейской поздней схоластики, в частности, с той литературой, которая распространялась среди последователей Фомы Аквинокого, к числу которых принадлежал и сам Варфоломей. В этом труде изложено главным образом аристотелевское логическое учение, широко распространившееся в средневековой Европе, особенно среди схоластов XII – XIV веков. Видным последователем аристотелизма был Фома Аквинский, учитель Варфоломея Болонского.

Ссылки на труды Аристотеля и изложение его идей часто повторяются не только в «Диалектике», но и в других, в том числе и богословских, комментаторских сочинениях Варфоломея Болонского. Аристотель, приспособленный к католическому вероучению, для него, как и для Фомы Аквинского, – непререкаемый авторитет. Так, в «Толковании Шестоднева» Варфоломей упоминает, цитирует и ссылается неоднократно на важнейшие труды Аристотеля, такие, как «Метафизика», «О душе», «Физика», «О возникновении и уничтожении», «Истерия животных», «О сне и сновидениях», «Этика», «Топика» и др. Варфоломей несколько расширил круг сведений о творческом наследии Аристотеля и своими толкованиями вызвал новый интерес у армянского читателя к античной философии. Однако это не было для армянских книжников каким-то «откровением»^[16].

С философией Аристотеля в Армении хорошо были знакомы уже с конца V века, когда были переведены его «Категории» и «Об истолковании», «Введение» Порфирия, анонимные комментарии к «Категориям» и «Об истолковании». В первой половине VI века, с появлением Давида Анахта (Непобедимого), философия Аристотеля в армянских научно-литературных кругах получила еще большее распространение. Давид посвятил три своих сочинения – «Толкование Аналитики», «Толкование Категорий» и «Анализ Введения» рассмотрению логики Аристотеля и его гносеологии, а в своем основном труде – «Определения философии» – ознакомил армянских читателей со многими сторонами учения великого грека. В своих сочинениях Давид неоднократно цитирует, ссылается или излагает воззрения Аристотеля по самым различным проблемам философии, дает сведения об основных произведениях ученого, знакомит почти со всем творческим наследием Стагирита^[17]. Так что роль Варфоломея Болонского сводится лишь к пробуждению нового интереса к творчеству Аристотеля и ознакомлению армянских книжников с ведущим направлением западноевропейской католической мысли – с томизмом, находившимся под покровительством католической церкви и усиленно пропагандируемым членами доминиканского ордена.

Для истории средневековой армянской философии не менее интересным с точки зрения разработки логических проблем было научное творчество и Петра Арагонского. Им написано несколько трудов в виде комментариев клогическим сочинениям Аристотеля, Порфирия и Жильбера (Гильберта) Порретанского, которые под его наблюдением в 1344 году Акоп Кырнеци перевел на армянский язык в Кырнайском монастыре. Отсюда эти комментарии вместе с сочинениями Варфоломея Болонского также распространились по армянским монастырским школам. Об этом свидетельствуют их многочисленные копии, сделанные в XIV – XV веках в Татеве, Мецопе, Апракунисе и других научных и учебных центрах.

Особо следует выделить роль Акопа Кырнеци в научной деятельности Кырнайской школы. Как мы уже отамечали, Акоп Кырнеци помогал Варфоломею Болонскому, Джону Суинфорду Английскому и особенно Петру Арагснскому в их литературной работе. Он участвовал в переводе с латыни на армянский свыше десятка крупупных произведений. При участии Петра Арагонского он перевел приписываемый Альберту Великому труд «Об истинах теологии», несколько частей «Суммы теологии» и комментарий Петра Арагонского к части «суммы философии» Фомы Аквинского, почти все крупные произведения Варфоломея, а также ряд других переводов богословских, догматических, канонических и иных сочинений западноевропейских авторов^[18].

Вся эта оригинальная и переводная литература представляла новое явление в армянской средневековой книжности. Во-первых, она свидетельствовала о кореных сдвигах международного масштаба, происходящих в области интеллектуальной жизни, а именно, об усилении западноевропейской науки и католической церкви, стремящейся к политическому господству, и об ослаблении греко-византийского мира, переживающего и политический, и духовный упадок. В связи с этим вполне понятно и переключение внимания армянских духовных деятелей, ученых и переводчиков на латинскую литературу. Если до XIV века в армянской переводной литературе преобладали переводы с греческого, то с XIV века начинается период интенсивных научных, литературных контактов с латиноязычной литературой Западной Европы. Этот процесс с некоторыми перерывами продолжается и в последующие века, достигая наибольший интенсивности в XVIII веке. Если с общественно-политической точки зрения латинская переводная литература служила интересам католической церкви и играла отрицательную роль, ослабляя национально-духовное единство армянского народа, то в культурно-интеллектуальном отношении она в основном имела позитивное значение, знакомя средневековых армянских книжников с течениями западноевропейской мысли, с теми ожесточенными философскими спорами и борьбой, которыми был охвачен католический Запад. Однако литературная деятельность армянских католических центров XIV века требует дифференцированнего подхода. Здесь не все равноценно с исторической, научной и литературной точек зрения. По своему объему в этой литературе первое место занимают религиозные книги, имевшие ритуальное назначение. Однако они, как и должно было случиться, оказались на последнем месте в литературно-культурном отношении, не дав армянской письменности никакой пользы. Зато научные, философские произведения, созданные униторами в просветительских целях, и переводы философской литературы, минуя конфессиональные преграды, влились в армянскую книжность и дали новый импульс научной мысли, несколько расширив имевшийся круг знаний учениями наиболее известных представителей философской мысли средневековой Европы.

Кроме того, среди указанной литературы следует различать произведения переселившихся в Армению католических ученых миссионеров-европейцев (Варфоломей Болонский, Петр Арагонский и др.) и армянских ученых-униторов (Ованес Цорцореци и Ованес Кырнеци). Последние, приняв католичество и поставив себя на службу политическим целям римской церкви, тем не менее отличались от своих европейских коллег-миссионеров тем, что продолжали оставаться сугубо армянскими культурными деятелями. Оба ученых монаха, Цорцореци и Кырнеци, были воспитанниками Гладзорского университета, учениками прославленного Есаи Ничеци. Но даже изменив армянской церкви и приняв католическую веру, они в Цорцорской и Кырнайской католических школах продолжали придерживаться научных и литературных традиций Гладзорского университета. Подтверждением этому служат письменные наследия Ованеса Цорцореци и Ованеса Кырнеци. Создавая по примеру Е. Ничеци свои грамматические труды, комментарии, проповеди, они, в отличие от своих новых европейских учителей, были больше озабочены вопросами обогащения армянской культуры, тогда как в руках миссионеров наука и просвещение являлись удобной приманкой для вербовки армянских монахов, стремящихся к расширению своего образования.

Разумеется, Ованес Цорцореци, Ованес Кырнеци, Акоп Кырнеци и другие армянские книжники-униторы не были невинными жертвами католической пропаганды. Они сознательно шли в лоно католической церкви в надежде приобрести сильных союзников для своей страны. Ведь на тот же путь встали и царский двор, католикос и часть духовенства в Киликийской Армении, которые, однако, уже несколько десятилетий натыкались на упорное сопротивление духовенства и светских, феодалов коренной Армении. Но эти политические расчеты, как вскоре показала жизнь, не оправдались, и единственным результатом униторского движения стал раскол внутри армянского общества. Прокатолические круги допустили серьезный политический просчет: не получив никакой поддержки от западноевропейских государств и католической церкви, они в то же время усилили подозрительность и враждебность мусульманских властителей, что имело гибельные последствия для Киликийского царства.

Что же касается научных, философских и вообще идеологических контактов с западным миром, то они большей частью имели положительное значение. Для армянских униторов, занимавшихся интеллектуальным трудом, обращение к науке католической Европы было своего рода выходом из национальной замкнутости, который можно назвать вторым крупным прорывом к духовным достижениям общечеловеческой культуры. Первый такой прорыв, давший блестящие результаты, был осуществлен в V – VII веках деятелями маштоцевской и эллинофильской школ. Правда, значение переводов с латыни для развития армянской культуры было, по сравнению с переводами V – VII веков, очень ограниченным, но весьма существенным в смысле культурной переориентации и оживления армянской научной мысли периода деградации феодализма. Среди переводов и оригинальных трудов, созданных в XIV веке в армянской католической среде, первостепенное значение имела философская литература.