Мощная волна развернувшейся в Западной Армении национально-освободительной борьбы армянского народа, достигнутые успехи заставили вести переговоры с армянскими политическими партиями не только Абдул Хамида, но и оппозиционные силы Турции в лице младотурок. Правда, младотурки и их руководство долгое время не обращали серьезного внимания на армянское освободительное движение и на его руководство – армянские политические партии. Они откровенно враждебно относились к освободительной борьбе армянского народа, резко критиковали Абдул Хамида за ошибки, совершенные им в борьбе против армян. Они требовали практически отказа от осуществления даже жалкой программы майских реформ 1895 года. Их общий тезис заключался в необходимости программы преобразований для всей Османской Империи. Они утверждали, что реформы только в областях населенных армянами, наносят вред империи. Этой точки зрения придерживались с самого начала своей борьбы в эмиграции против абдулхамидовского режима два таких известных лидера младотурок, как Мурад-бей Мизанджи^[1] и Ахмед Риза^[2]. Так, в изданной в 1895 г. в Париже брошюре Мурад-бей, выражая мнение «истинных турецких патриотов», подчеркивал, что «армянский вопрос вне общего вопроса реформ в Турции не имеет права на существование»^[3]. В конце того же года Ахмед Риза начал издание в Париже на турецком и французском языках газеты «Мешверет», которая называла себя органом «Молодой Турции». В первом номере французского издания «Мешверет» была опубликована передовая статья, которая, фактически, представляла из себя программу действующей в Париже младотурецкой организации «османский комитет Единение и прогресс», руководимой Ахмедом Ризой. В статье, автором которой был, по всей вероятности, сам Ахмед Риза, подчеркивалось, что комитет требует реформ «не специально для той или иной провинции, а для всей империи в целом, не в пользу одной какой-либо национальности, а для всех османцев, будь то евреи, христиане или мусульмане»^[4]. В дальнейшем этот тезис неоднократно повторялся на страницах газеты. Так, в 1901 г. Ахмед Риза писал: «Мы требуем реформ для империи в целом»^[5]. Одновременно Мурад-бей и Ахмед Риза с самого начала выступали против вмешательства европейских держав в дела Османской Империи с целью добиться от султана проведения реформ в Западной Армении. Они стремились довести до кругов европейской общественности, политических и государственных деятелей свой вышеупомянутый тезис. Мурад-бей писал позднее в своих воспоминаниях, что одной их главных причин его отъезда из Османской Империи и эмиграции было стремление «сообщить друзьям и недругам истинную причину армянского вопроса», показать миру, что какие-либо реформы в отношении армян возможны лишь в рамках общих реформ в Турции^[6]. Он предполагал, что таким путем удастся добиться поддержки со стороны Европы турецкого реформаторского движения^[7]. Риза-бей в передовой статье, опубликованной во втором номере турецкого издания «Мешверет», обращаясь к западным державам, требовал у них ответа на следующий вопрос: почему те усилия, которые они затратили на решение армянского вопроса дипломатическим путем, не направляют на восстановление конституции 1876 года ^[8]. Эта точка зрения нашла отражение в «Меморандуме», направленном рядом видных деятелей младотурецкого движения министрам иностранных дел великих держав9]. Примечательно, что подписавшие «Меморандум» Мурад-бей, Ахмед Риза, Халиль Ганем и другие провозглашали себя приверженцами некоей «партии всеобщих реформ», подчеркивая тем самым свое негативное отношение к попыткам великих держав добиться от султана реформ исключительно в армянских областях империи.

Подход младотурок к национальному вопросу в Османской Империи, в том числе и к армянскому вопросу, определялся идейно-политической доктриной османизма. Основные положения этой реакционной доктрины были сформулированы высшими сановниками империи еще в 50 – 60-х годах XIX в., в период реформ т. н. второго этапа Танзимата. Затем они были развиты лидерами конституционного движения «новых османов» 60 – 70-х годов XIX в., заняв в их идеологии важное место^[10]. Именно от них восприняли османизм лидеры младотурок конца XIX – начала XX вв. Сторонники этой великодержавно-шовинистической доктрины утверждали, что в Османской Империи существует только одна нация – османская, а многочисленные народы, проживающие здесь, являются лишь ее «элементами», «составными частями», не имеющими права на суверенное существование, на создание своих национальных государств^[11]. Поэтому борьбу нетурецких народов за свое национальное освобождение младотурки считали «предательством» по отношению к «османской родине» и «османской нации». Характерна в этом отношении статья «Об армянских делах», подписанная «османец» (Оttоmanus). В ней проводится мысль о том, что борьба армян за свою национальную независимость – ошибка^[12]. Им предлагается установить союз с турками (т. е. младотурецким движением) и бороться совместно за восстановление османской конституции 1876 года, которая обеспечит равенство перед законом всех «османцев», вне зависимости от их религии, национальной принадлежности^[13].

Фактически, как в национальном вопросе в целом, так и в армянском в частности между младотурками и Абдул Хамидом не было принципиального различия, как не было серьезной разницы в этом вопросе в мнениях различных группировок младотурецкой партии. Интересно отметить, что этот факт вынужден признать также один из крупных современных турецких историков Ю. X. Баюр. Отмечая, что статью об армянах принца Сабахеддина напечатала газета «Шура-и уммет», орган конкурирующей группировки младотурок, он пишет, что это подтверждает факт сотрудничества между наиболее крупными младотурецкими группировками^[14].

Правильно оценивая создавшуюся ситуацию, один из руководителей гнчакистов писал, что «старые» и «новые», «старые» и «молодые» – единогласно встали на одну и ту же черту линии^[15].

Примечательна в этом отношении брошюра, опубликованная в 1897 г. одним из лидеров младотурок Мурад-беем под названием «Сила и слабость Турции». В ней он открыто выступал против освободительных движений нетурецких народов Османской Империи. Об освободительном движении армян Мурад писал как о некоей «навязчивой идее армянских комитетов, которые действуют по подсказке европейских дипломатов, интригующих против Османской Империи, стремясь ослабить ее и укрепить свое влияние на султана и Порту^[16].

Как свидетельствует довольно богатый материал, находящиеся на протяжении долгих лет в эмиграции в различных странах Европы лидеры младотурецкого движения установили контакты с руководителями армянских политических партий, беседовали с ними, уточняли точки зрения, спорили, пытались убедить в правильности своей позиции.

Первые контакты младотурок с армянскими политическими деятелями имели место уже в 1895 г. Причем инициатива исходила от младотурок. Примечательно, что попытку установить контакты с армянами независимо друг от друга предприняли почти одновременно два видных младотурецких лидера тех лет: Ахмед Риза и Мурад Мизанджи. Находясь в Лондоне, Мурад-бей вступил в переговоры с «армянскими революционными комитетами»^[17]. Целью переговоров было создание «единого фронта против Абдул Хамида»^[18]. Они окончились неудачей. В своих мемуарах Мурад-бей эту неудачу объясняет стремлением армян создать свое независимое государство^[19]. О попытке установления контактов, предпринятой Ахмедом Ризой, писал С. Сабах-Гюлян. Находившийся в Париже Ахмед Риза и другой видный деятель его группы д-р Назым обратились к гнчакистам и назначили им встречу в одной из комнат «Кафе Вольтер». Во время встречи, в которой участвовал и С. Сабах-Гюлян, они предложили вести совместную борьбу за восстановление конституции и проведение общих реформ в Османской Империи. При этом руководители младотурок заявили, что они готовы объявить о союзе всему миру «в публичном заявлении в форме листовок»^[20]. Ахмед-бей и Назым-бей заявили, что «частные преобразования, предусматриваемые майской программой [речь идет о программе реформ в Западной Армении – М. К.] касаются лишь части Османской Империи, лишь части ее народов. Между тем, необходимо добиться проведения общих широких реформ, которые распространятся на все народы Османской Империи»^[21]. То есть, был повторен известный тезис младотурок, на котором мы остановились выше. Это и явилось причиной того, что руководители Гнчак предложение Ахмеда Ризы и Назыма отклонили^[22].

Инициатива лидеров младотурок в установлении контактов с армянскими политическими партиями объясняется их стремлением использовать силу этих партий в борьбе против деспотического режима султана Абдул Хамида. Они сознавали, что находящаяся в эмиграции младотурецкая оппозиция, лишенная связей со страной, не имеющая там своей организации, разделенная к тому же на несколько группировок, не способна без помощи армянских партий вести успешную борьбу. Была еще одна причина. Как отмечает турецкий историк Шериф Мардин, один из видных специалистов по истории турецкой политической мысли, изучение материалов турецкого издания газеты «Мешверет» показывает, что одной из главных тем этого органа младотурок было «решение армянского вопроса путем установления союза с армянами»^[23]. Именно этим объясняются «сверх усилия» Ахмеда Ризы по достижению соглашения с армянскими комитетами^[24]. Не следует упускать из виду также то, что младотурецкий деятель, установивший связи с армянскими партиями и обеспечивший проведение совместных акций с ними, значительно повысил бы свой авторитет в среде турецкой оппозиции. Неслучайно Ш. Мардин отмечает, что если Мурад-бею удалось бы достичь успеха в переговорах с армянами, это стало бы для него «серьезным козырем» в борьбе за лидерство в младотурецком движении^[25].

Однако для создания единого фронта было необходимо, чтобы обе стороны пошли на взаимные уступки, чего не принимали младотурки. Вместе с тем объективная необходимость создания этого фронта была большой, поэтому встречи на уровне руководителей после первых неудач продолжались. При этом в переговорах с младотурками участвовали как представители гнчакистов, так и партии дашнаков. Встречи младотурок с гнчакистами происходили в Париже, а с дашнаками – в Женеве. Материалы об этих встречах могут многое дать историкам, занимающимся вопросами младотурецкого движения, ибо они свидетельствуют о том, в какой среде, под влиянием каких политических, философских, исторических концепций формировалась идеология младотурок, каковы их идейные источники. Почти о всех деятелях-младотурках, находившихся в эмиграции в Европе, армянские источники сохранили довольно интересные факты.

После первой встречи младотурки попросили назначить новую встречу, которая опять состоялась в Париже. Участник встречи С. Сабах-Гюлян писал об этом: «Наш окончательный ответ был таков: мы в принципе не против проводимых но всей Турции реформ, наоборот, мы желаем этого и считаем, что программа от 11 мая является частью общих реформ, приспособленных в той или иной степени к требованиям армянского народа. Поэтому, если младотурки были искренни в своих стремлениях, они сами должны были способствовать скорейшему осуществлению этой программы. Мы не пришли к соглашению. «Молодые» объявили майскую программу зародышем сепаратизма, мы же, наоборот, восприняли ее как небольшую предпосылку, как элементарную гарантию существования и сохранения исторической самобытности армянского народа. Обмен «любезностями». Вновь разошлись, недовольные друг другом»^[26].

Не добившись успеха в Париже, Ахмед Риза не отчаялся, а отправился в Лондон, чтобы встретиться там с одним из основателей партии Гнчак А. Назарбеком. Однако и там переговоры оказались безуспешными^[27].

Стремясь к созданию единого фронта, представители действовавшей в Париже младотурецкой организации в своей практической деятельности не делали никаких уступок, ни одного реального шага для создания благоприятных условий для ее осуществления. Острая борьба шла и в устной, и в письменной пропаганде. С. Сабах-Гюлян пишет, что «Мешверет» предлагала для шести вилайетов и армянского народа то же самое, что и титулованные представители (Абдул Хамида. Территориальная неприкосновенность Турции, отказ малым народам во внутренней автономии. В Турции есть лишь один народ – османский, – вот такими лозунгами руководствовалась младотурецкая партия. Они не оставляли места для переговоров. И, несмотря на это, партия Гнчак попыталась еще раз добиться соглашения с младотурками. Партия Гнчак решила по примеру Кум Капу организовать манифестацию в Константинополе против политики Абдул Хамида и попыталась начать переговоры с младотурками о совместном участии в ней^[28]. Усилиями известного торговца Габриеляна (эрзерумец) между двумя сторонами начались переговоры. Они продолжались несколько дней, в течение которых были выявлены острые разногласия. Младотурки отклонили предложение о совместном выступлении, объясняя это следующим образом: «Наше участие еще более усилит вас. В выигрыше будете вы, так как до сих пор все было связано с именем вашей партии. И это вызовет вмешательство держав. Встанет вопрос о разделе Турции»^[29]. С. Сабах-Гюлян отметил, что в ответ гнчакисты утверждали обратное, говорили, что это начало сотрудничества. «Армения добилась бы реформ, – заявляли они, – и мы по мере своих возможностей помогли бы осуществлению общей реформы и установлению конституции»^[30]. И на сей раз переговоры не увенчались успехом.

Чтобы составить общее представление об установившемся в среде младотурок мнении об армянах и армянском освободительном движении, считаем необходимым остановиться вкратце на нескольких характерных фактах.

В дни героического Зейтунского восстания в 1895 году из Лондона в Париж был приглашен один из основателей и идеологов партии Гнчак А. Назарбек, который выступил с докладом в одном из залов «Гранд Орион». Он должен был прочитать лекцию об основных вопросах идеологии и политики партии Гнчак. На лекции присутствовали все находящиеся в Париже члены партии Гнчак и младотурки. Царила напряженная атмосфера. Председательствовал С. Сабах-Гюлян. В своей лекции А. Назарбек говорил о том, что прошли те времена, когда армянин покорно сносил все издевательства. «Теперь армянин борется с революционным красным знаменем в руке и если он умирает, то умирает не как раб, а как свободный человек, умирает за свои мечты и права»^[31], – с трибуны заявил он.

Зал был наэлектризован, а младотурки усмехались. «И вдруг, – пишет председатель собрания, – лектор достал из кармана написанное кровью письмо зейтунских бойцов, сражавшихся против армии Эдхем-паши, которое начиналось следующими словами:

«Мы победили, победили...». Стены зала сотрясались от аплодисментов, ликования и радости. И когда в зале, наконец, воцарилось молчание, Ахмед Риза воскликнул дрожащим от волнения голосом: «Пусть ослепнет султан Хамид! Вместо того, чтобы повести войска в Мерсин, капитан, сбившись с пути, ведет их в Суэц. Воистину, таким должен быть конец...». И, понурив голову, бормоча что-то, вышел из зала»^[32].

На другом публичном собрании, организованном партией Гнчак, в котором принимали участие и младотурки, когда докладчик остановился на факте массового истребления армян Абдул Хамидом, кто-то из младотурок, не выдержав, крикнул, что это ложь, клевета, придуманная партией Гнчак. Со стороны младотурок посыпались страшные оскорбления в адрес членов партии Гнчак и армянского народа. Рядом с подавшим реплику сидел Ахмед Риза-Младотурки были выдворены из зала^[33].

Младотурки столь же нагло вели себя на публичных лекциях, европейских ученых, которые выступали с докладами, посвященными армянскому вопросу. Они пытались сорвать лекцию известного французского ученого Анатоля Леруа Болио, крупного знатока истории Турции и Армении, которая проходила в одном из залов отеля «Де Сосьете Саванти». Зачинщиком был сам Ахмед Риза. Сорвать лекцию им не удалось. Она прошла под бурные аплодисменты и впоследствии издана под названием «Армения и Армянский вопрос» тиражом в 10 тысяч экземпляров.

Во время лекции известного историка – члена французской академии Альберта Вандаля, посвященной Восточному вопросу, по вине младотурок снова произошел инцидент. Причиной послужило то обстоятельство, что, говоря о Восточном вопросе, докладчик защищал идею необходимости проведения реформ в Западной Армении.

Мы привели лишь несколько характерных примеров. Они свидетельствуют об истинном отношении младотурок к развернувшейся в Западной Армении национально-освободительной борьбе и к армянским погромам.

После успеха Зейтунского восстания отношения внешне изменились. Младотурки явились на свидание с руководителями партии Гнчак. Об этом свидании С. Сабах-Гюлян писал: «Доктор Назым ядовито улыбался, потому что надо было улыбаться... Они сказали: «Поздравляем вас, мы, как братья, опять должны быть вместе. Забудем о наших распрях. Вы должны стать восточным седлом государства, примером нашего общего возрождения...»^[34].

Однако это были лишь слова, сказанные под впечатлением успешного завершения Зейтунского восстания. Они не стали основой для новых переговоров, создания единого фронта, что было так необходимо для свержения деспотизма Абдул Хамида.

Если выходившая в Париже газета «Мешверет» и сплотившиеся вокруг нее младотурки во главе с Ахмедом Ризой в деле создания единого фронта довольствовались призывами к единству с газетных страниц и полуофициальными встречами^[35], не организовывая официальных переговоров между двумя партиями, то каирская газета «Мизан» («Весы») и сплотившиеся вокруг нее младотурки делали более решительные шаги в решении этой сложной проблемы.

Газета «Мизан», начиная с 1886 года, издавалась в Константинополе, но затем вынуждена была перебраться в Каир^[36]. В первом же номере, изданном в Каире^[37], газета призывала армянских революционеров присоединиться к турецким конституционалистам и объединенными усилиями свергнуть султанскую монархию, одинаково ненавистную всем, реконструировать всю страну на общей конституционной демократической основе.

В этом документе издатель «Мизан» и один из идеологов младотурок Мурад-бей предлагает свои взгляды по армянскому вопросу:

1.Решение армянского вопроса станет практически возможным, если он будет представлен как часть проблемы переустройства всей османской страны, что и требует безотлагательного решения.
2. Поэтому армяне вместе с турецкими конституционалистами должны бороться за общую реформу.
3. Турецкому народу ненавистно правительство Абдул Хамида. Экономическое и политическое положение турецкого народа столь же плачевно, как и армянского и других народов, стонущих под игом Османской Империи.

В этом документе Мурад-бей говорит о последних армянских погромах, выражая сожаление по этому поводу. И в то же время упрекает армянских патриотов в том, что они не сделали попытки присоединиться к передовым турецким элементам и выступить совместно, а, наоборот, возбуждали среди армян ненависть к турецкому народу, смешивая турецкое правительство с этими обездоленными и невежественными массами^[38].

В связи с опубликованными в «Мизан» документом газета «Гнчак» 29 февраля 1896 г. печатает «Открытое письмо Мурад-бею», в котором обсуждаются поднятые младотурками вопросы и дается следующий ответ:

1. Несмотря на то, что турецкий народ был использован Абдул Хамидом в деле осуществления массовых погромов армян, «мы, армянские революционеры, не обвиняем турецкий народ. Он – не что иное, как слепое фанатичное орудие, которое султан с удивительным мастерством направил против армянского народа. Вся ответственность за эти злодеяния, столь губительные для народов и даже самой Турции, лежит только и только на этом восседающем на троне звере».
2. Партия Гнчак выражает свое удовлетворение по поводу того, что есть прозревшие турки, увидевшие наконец ту чудовищную действительность, которая столкнет османскую страну в глубокую пропасть. «Мы, – пишет газета, – не можем скрыть своего удовлетворения по поводу того, что хотя и поздно, лишь в последнем действии трагического спектакля турецкие патриоты наконец решили вступить в решительный бой за свою родину и за народы, живущие на этой земле. Газета с болью спрашивает, почему эти просвещенные турки не появились раньше, чтобы своими воинственными проповедями воспрепятствовать распространению варварских проповедей имамов среди темных невежественных масс.
3. Партия Гнчак давно ждала появления на арене турецких патриотов. Единство, вернее, сотрудничество между турецкими и армянскими патриотами и партиями давно стало необходимостью еще 8 – 9 лет назад, еще до возникновения нашей партии, до на чала революционного движения. Это сотрудничество считалось необходимым не только между турками и армянами, но и между всеми народами, мусульманскими или христианскими, находящимися под игом султанской тирании. Это мнение выражено не только в многочисленных статьях «Гнчак», по и в общей программе партии. «Мы заявляем, что для осуществления этих идей наша партия с самого начала прилагала немало усилий, чтобы войти в контакт с просвещенными турками, а через них – с мусульманскими народами. Но наши усилия, за некоторыми исключениями, не увенчались успехом. Мы не смогли преодолеть то недоверие, ту осторожность, ту ненависть и фанатизм, которые проявляются у мусульман по отношению к армянам».

В этом открытом письме партия Гнчак излагает затем принципы, которые необходимо осуществить в Османской Империи после свержения Абдул Хамида и установления буржуазного строя. Партия Гнчак находила, что, невзирая на вероисповедание и национальную принадлежность, интересы османских подданных почти одинаковы. Для их свободного развития необходимо утвердить в 82 стране «единую демократическую конституцию». Основы этой конституции партия Гнчак представляет следующим образом: депутатский орган, избранный на основе всеобщего голосования и состоящий из представителей всех народов Турции. Это депутатское общее собрание должно обладать всеми законодательными правами. Губернская и общинная автономия, члены представительного органа которой избираются также на основе всеобщего голосования. Губернская и общинная автономия для областей, населенных армянами, должна быть представлена в национальной форме и иметь национальный орган милиции. Всеобщее равенство перед законом, вне зависимости от национальности и веры. Свобода вероисповедания и национального языка. Свобода печати, слова, выборов, предвыборной агитации. Обязательное бесплатное начальное образование. Разделение на губернии требует коренных изменений с учетом естественных этнографических границ. Вот те основные принципы, которые, согласно мнению партии Гнчак, должны были лечь в основу будущей конституции. Партия Гнчак выражала удовлетворение, что представленная младотурками конституционная программа общими чертами и принципами приблизительно похожа на приведенную выше ее программу. Эта, похожая в общих чертах, программа «может составить ту основу, которая объединит для союза и сотрудничества турецких и армянских патриотов, невзирая на их вероисповедание и национальность».

Адресованное партией Гнчак открытое письмо Мурад-бею завершается следующим выводом: «Несмотря на ужасные удары, которые нанесло армянам турецкое правительство, партия Гнчак стала еще сильнее и она довольна, что к этой силе сегодня присоединяется другая – прогрессивные турецкие элементы, что станет гарантией для успешного и победного завершения светлого дела. Тем самым мы спасем нашу любимую Армению и вашу дорогую Турцию от той ужасной гибели, которая угрожает ей и ее народам, гибели, которая явится результатом губительной политики султана, создавшей в стране анархию, чреватую опасностями внутреннего и внешнего характера. Вот таков наш искренний ответ»^[39].

Однако младотурки удовлетворились лишь общими суждениями, и слово не было подтверждено делом. Не было выдвинуто реальных предложений. После этого письма младотурками снова были выдвинуты предложения партии Гнчак о создании единого фронта. Но они, как и в прошлом, не имели реального характера, не содержали ни одной уступки или компромисса. В связи с этими фактами в двухтомной истории партии Гнчак делается следующий вывод: «Разногласия между партией Гнчак и Иттихад все более углублялись и перешли в борьбу, когда впоследствии выявились и подтвердились пантюркистские и панисламистские устремления этой партии, зачастую прикрытые, нередко и нескрываемые антиармянские настроения»^[40]. Партия Гнчак, говорится в указанной книге, шаг за шагом следила за деятельностью младотурок в Европе и обличала ее антиармянскую сущность. Эта дипломатическая борьба продолжалась до провозглашения османской конституции^[41].

Отношения армянских партий с младотурками не ограничивались переговорами между младотурками и партией Гнчак. Младотурки пытались создать единый фронт со всеми армянскими политическими партиями, принципиально не делая никаких уступок. Армянские же политические партии, отказавшись от соглашения с Абдул Хамидом, искали, в свою очередь, пути для создания единого фронта. Изучение материалов показывает, что в этом направлении проделали большую работу как Реорганизованная партия Гнчак, так и партия Дашнакцутюн. Причем эти две партии были более либерально настроены к младотуркам и старались применить все возможные средства для достижения цели. Стремясь к осуществлению компромиссных предложений, эти партии надеялись что и младотурки обратятся к тому же методу. Несмотря на сходство позиции этих двух партий, тем не менее, заметного успеха в деле достижения соглашения не наблюдалось. Не случайно в 1901 году газета Реорганизованной партии Гнчак «Нор кянк» писала: «С 1896 года мы регулярно ведем переговоры с младотурками. И безуспешно. Воистину должны быть сильны причины, нейтрализующие добрую волю двух сторон»^[42].

Арпиар Арпиарян, один из видных деятелей Реорганизованной партии Гнчак, пишет, что еще в начале 1896 года он вместе со своими политическими единомышленниками решил «пойти на сближение с младотурками». «Я отправился в Европу с готовой для переговоров программой. Прибыв в Париж, я узнал, что и там уже зародилась идея сближения с младотурками. Некоторые молодые армяне уже вошли в контакт с Риза-беем [Ахмед Риза – М. K.], одним из авторитетных представителей младотурок»^[43]. Вместе с этими «молодыми армянами», партийность которых не отмечает А. Арпиарян, он отправляется на неофициальную встречу с Риза-беем. После продолжительной беседы можно было понять, что молодые армяне мечтают вместе с младотурками создать в Османской Империи государственное устройство, схожее с австрийским, в котором Армения должна была занимать место Венгрии^[44].

Перед поездкой в Лондон А. Арпиарян счел целесообразным встретиться с Риза-беем уже как один из руководителей Реорганизованной партии Гнчак. Эта встреча состоялась при посредничестве А. Чобаняна и длилась два часа. А.Арпиарян пишет об этом: «Мы легко приняли необходимость и полезность сотрудничества между армянскими революционерами и младотурками, но что касалось программы, то здесь выявились серьезные разногласия. Спасение Турции Риза-бей видел лишь в конституции Мидхат-паши. Я счел излишним оспаривать его идеи»^[45]. А. Арпиарян высказал мнение, что конституция может осуществиться лишь через несколько лет, между тем как вопрос о преобразованиях уже вошел в повестку дня.

А. Арпиарян отправился в Лондон, пообещав Риза-бею посовещаться с партийным центром и повести переговоры на более высоком уровне. Прибыв в Лондон, А. Арпиарян узнал, что газета «Мизан» уже предложила армянским политическим партиям протянуть руку младотуркам.

«В революционной борьбе, – пишет А. Арпиарян, – младотурки впервые обратились к армянам с призывом. Приглашение Мурад-бея могло заставить нас забыть о прошлом. И это возлагает на нас обязанность быть деликатными по отношению к ним и не ударить по их самолюбию. Чтобы серьезно обсудить с младотурками вопрос наших взаимоотношений, нам пришлось дождаться прибытия в Лондон других наших товарищей. В начале апреля 1896 года мы приступили к разрешению этого вопроса»^[46]. Было получено письмо Риза-бея, написанное на французском языке. В нем были изложены предложения младотурок, которые должны были лечь в основу плана совместной деятельности. К письму был приложен автограф на визитной карточке в виде нескольких любезных строк на турецком языке в армянской транслитерации. Риза-бей в своем письме защищал идею конституции Мидхат-паши. «В случае принятия нами этой конституции, – пишет А. Арпиарян, – Риза-бей должен был прибыть в Лондон для детального обсуждения всех вопросов. Однако мы не ответили на эти предложения ни утвердительно, ни отрицательно. Решили составить программу лишь после основательного обсуждения вместе с младотурками состояния Османской Империи. Чтобы объяснить наши убеждения, мы сочли нужным отправить в Париж одного из членов нашей партии. Это поручение было возложено на одного из членов центрального комитета партии – Сурена Суреняна, который на следующий день выехал в Париж и, встретившись с Риза-беем и товарищами, вернулся через три дня»^[47].

Наконец в начале августа 1896 года в Париже произошли переговоры между младотурками и представителями Реорганизованной партии Гнчак. Со стороны младотурок в переговорах принимали участие Ахмед Риза, Мурад-бей и еще трое, имена которых не сохранились в документах. Со стороны Реорганизованной партии. Гнчак – пять человек, но в документах упоминаются конкретно лишь А. Арпиарян и П. Рштуни.

А. Арпиарян дал переговорам и их результатам следующую оценку: «Переговоры происходили в вежливой атмосфере. Однако вскоре было выяснено, что соглашение не будет достигнуто. Мы придерживались практической аргументации, а требования младотурок казались нереальными. Они желали, чтобы мы объединились и потребовали осуществления конституции Мидхата и заявили при этом, что от имени армянского народа мы отказываемся от идеи автономной Армении. Наш ответ был таков: «Вопрос автономии Армении – кровно касается всего армянского народа. Ни Патриарх, ни Национальное собрание, ни какая-либо партия не имеет права говорить от имени всей нации. Мы – лишь партия и правомочны говорить только от своего имени.

Что же касается конституции Мидхата, мы заявили, что, если бы даже согласились принять ее, каким образом удастся ее осуществить, когда сам султан перечеркнул эту конституцию. Следовательно, чтобы восстановить ее, надо нейтрализовать султана. Младотурки возмутились против идеи нейтрализации султана. Какими же путями они хотели осуществить свою цель? Даже с нашей помощью. На этот вопрос они не смогли ответить. Мы заявили, что на сегодняшний день надо довольствоваться той программой реформ, которая одинаково будет полезна и армянам и туркам, осуществление которой не будет связано с какими-либо сложностями.

Расстались, так и не приняв окончательного решения»^[48].

В начале 1898 года в Париже снова состоялась встреча между младотурками и руководителями Реорганизованной партии Гнчак, но, как и предыдущая встреча, она не принесла никаких результатов. Участник этой встречи А. Арпиарян высказал мнение, что реорганизованные гнчакисты смогут представить предложения своей партии лишь в том случае, если младотурки предстанут как «внушающая доверие мощная организация». Затем, как пишет А. Арпиарян, «они не подали о себе знать».

В своей статье, изданной в 1900 году, А. Арпиарян пишет, что «в этом году снова выдвинуты предложения о соглашении, но, не видя ни одного доверенного лица, мы отказались принять их».

Таким образом, переговоры как с партией Гнчак, так и с Реорганизованной партией Гнчак не увенчались успехом. Однако, если партия Гнчак резко прервала свои отношения с младотурками и вступила в борьбу с этой партией, то материалы Реорганизованной партии Гнчак свидетельствуют о том, что, не придя к соглашению по обсуждаемым вопросам, она, тем не менее, окончательно не прервала отношений и не сожгла мостов.

Деятельности младотурок и созданию единого фронта особое внимание уделяла партия Дашнакцутюн. Обобщив в июне 1896 года достижения и потери армянского национально-освободительного движения, газета «Дрошак» писала: «Единственное обстоятельство, которое сейчас нас утешает, это усиление и расширение партии младотурок. Эта партия, хотя еще и не революционная, как мы понимаем, за последнее время последовательно пополняет свои ряды как в Турции, так и за границей. Своими печатными органами «Мизан» и «Мешверет» она ведет яростную борьбу против тирании Абдул Хамида и предлагает объединенными силами вести общую борьбу»^[49].

В связи с этим надо подчеркнуть, что симпатии армянских политических партий были на стороне младотурок. Однако национальная политика последних отпугивала армянские политические партии и принуждала вести осторожную политику.

Интересно, что с первого же дня своего формирования все без исключения армянские политические партии, критикуя национальную политику Абдул Хамида и младотурок, проявляли дружеские чувства к турецкому народу. Зачастую от имени армянских политических партий в форме листков печатались призывы на турецком языке, обращенные к турецкому народу. Чтобы характер этих призывов стал понятен, приведем один из них: «К тебе обращаемся, турецкий народ, и не по той причине, что испытываем страх перед тобой, или же по каким-то другим соображениям. Нет, мы с презрением смотрим в лицо смерти, твое правительство научило нас этому. Мы обращаемся к тебе только с одной целью, чтобы сообщить, что мы ничего не имеем против тебя. Из века в век наши отцы и деды жили с тобой мирно и дружно, имея одну родину и одну цель. Однако в последнее время основанное на преступлениях твое правительство начало опять сеять среди нас смуту, чтобы с еще большей легкостью задушить и нас, и тебя. Ты, народ, не понял эту дьявольскую политику и, обагренный кровью наших братьев, стал соучастником этого чудовищного преступления. Но знай же, что мы сражаемся не против тебя, а против твоего правительства, против него сражаются и лучшие твои сыны, которые при нынешних формах государственного правления находят успокоение лишь в стремительных волнах Босфора. Подумай же, народ, кто твой враг и кто твой друг»^[50].

Воззвание было написано от имени центрального константинопольского комитета партии Дашнакцутюн.

Опубликованные в то время армянскими политическими партиями воззвания и призывы своим содержанием были весьма похожи на вышеупомянутый. В этих документах содержался призыв к турецкому народу выступить вместе против режима Абдул Хамида и свергнуть его. Были призывы, обращенные и к курдскому народу^[51]. С аналогичными призывами выступали и отдельные видные армянские деятели. Так, в своем выступлении на банкете, организованном младотурками в Париже, по случаю 21-ой годовщины провозглашения османской конституции, Аршак Чобанян призвал к «справедливости и братству»^[52]. Эти призывы свидетельствуют о том, что армянские политические партии с самого начала связывали какие-то надежды с младотурками, думая, что им удастся, создать с ними единый фронт борьбы против господства Абдул Хамида.

Однако идея переговоров стала принимать более реальный характер лишь в то время, когда армянская национально-освободительная борьба дала ощутимые результаты, стала мощной силой, приковав к себе внимание западных держав, которые под предлогом помощи армянам, решения армянского вопроса стали. вмешиваться во внутренние дела Турции.

Это обстоятельство принудило младотурок постепенно делать попытки к сближению с армянскими политическими партиями. Однако эти попытки делались не на уровне партийного руководства. Как предпосылки к переговорам не предлагались никакие уступки или компромиссы. По этой причине попытки переговоров не выходили за рамки добрых пожеланий.

Исследование опубликованных в эти годы в печати материалов убеждает нас в том, что эти отношения постепенно начинают смягчаться, а позже – принимать даже дружеский характер. Несмотря на огромные трудности, обе стороны, тем не менее, пришли к выводу, что создание единого фронта на данном этапе борьбы с деспотией Абдул Хамида самая первоочередная задача.

И не случайно, в январском номере 1897 года в газете «Дрошак» появляется в переводе с турецкого «1-й циркуляр османской революционной партии». Заметим, что в печатных органах партии Дашнакцутюн младотурки не назывались революционной партией. Наоборот, партия Дашнакцутюн всячески пыталась доказать, что эта партия не революционная.

1-й циркуляр младотурецкой партии был напечатан полностью. В нем содержится призыв к османцам выступить единым фронтом против господства Абдул Хамида. В призыве, в частности, говорится: «О, наши соотечественники, стремящиеся освободиться от ига тирании, но не желающие пролить кровь! Пойдите в Порту, ворвитесь в правительственные палаты ваших вилайетов. Если надо, обнажите мечи и сабли, не бойтесь, не бойтесь... Кто попробует прикоснуться к вашему волосу, будет наказан нами. Поднимись, народ, расправь плечи, и пусть не говорят, что «новые османцы хуже старых османцев». Бери пример с наших соотечественников – армян, чтобы искупить вину за содеянное преступление, протяни руку... Какая горечь... Столько лет прожить рядом, на одной земле и не осмелиться сейчас посмотреть в лицо нашему брату»^[53]. Опубликовав 1-й циркуляр, «Дрошак» в том же номере под заголовком «Наконец» восторженно отмечает: «Долгожданный голос, наконец, прозвучал. Перед нами первый циркуляр османской революционной партии, который своим революционным духом знаменует новую эпоху для османской нации. Невежественный, бесчувственный в течение долгих веков, османский народ вступил сегодня на революционный путь. Устами своих храбрых сынов он подтверждает сегодня перед светлым человечеством, что он теперь не тот, просивший пощады и жалости, темный и невежественный, он теперь познал корень зла и своего несчастья и с топором в руке рубит этот корень»^[54].

Высоко оценивая первый циркуляр младотурок, «Дрошак» в своей полной оптимизма передовице особо останавливается на национально-освободительной борьбе армянского народа и на необходимости создания единого антихамидовского фронта армянского и турецкого народов. Газета выражает мнение, что османцам ^{[т. е. туркам – М. К-]} давно надо было последовать примеру армян. «Но долгое время османская нация не могла прислушаться к голосу армянских революционеров, не верила им. Долгое время мы тщетно старались доказать, что мы не стремимся добиться превосходства, подчинить себе мусульманские массы, что наша цель – освобождение Турецкой Армении, улучшение жизни всех населяющих ее народов. И словом, и делом мы на каждом шагу доказываем, что мы сражаемся не против мусульманского народа, а против того правительства, под игом которого стонет все тот же народ»^[55].

Из передовицы «Дрошак» мы узнаем, что задолго до массовых погромов газета призвала армянскую революционную молодежь «протянуть руку «Молодой Турции», которая рано или поздно должна взять в свои руки красное знамя революции. Но напрасно: наша жизнь прошла вперед такими стремительными шагами, а султан действовал с таким рвением, и перед армянским и мусульманским народами открылась такая глубокая пропасть, что не осталось никакой возможности ни понять, ни быть понятым...»^[56].

Важно и то, что после таких размышлений партия Дашнакцутюн продолжает свои усилия с целью создания единого фронта для свержения абдулхамидовской тирании.

Центральная газета партии Дашнакцутюн писала в связи с этим: «Мы примем эту протянутую руку, на ней пот и слезы множества несчастных, она обагрена кровью наших братьев по оружию. Но мы примем ее. Мы не имеем никакого морального права отвергнуть ее, ибо это делается искренне, когда протягивающий сознается в своих преступлениях и старается искупить свою вину.

османская революционная партия перешла через Рубикон. Ее смелый и решительный голос найдет отклик во многих уголках страны, отзовется в сердцах, наполненных местью. Турецкая революция расширится, и мы надеемся, что османский народ, долгое время служивший игрушкой в руках тирании, очнется наконец и вступит в яростный бой против кровопийц. Мы надеемся, что эта обагренная кровью тысяч невинных жертв рука очистится в крови султанов. Мы, наконец, надеемся, что не осмелившийся посмотреть в лицо своим братьям, живущим с ним на одной земле, турецкий революционер, искупив вину своего народа, подойдет к нам с открытым лицом и протянет руку для совместной борьбы против угнетателей во имя всех угнетенных»^[57].

Тепло откликнувшись на первый циркуляр младотурок и в то же время, исходя из уроков прошлого, газета заканчивает статью следующими словами: «Мы ждем, чтобы слово османской революционной партии не разошлось с делом»^[58].

Однако перейти от слова к делу было очень трудно, ибо младотурецкая партия не хотела идти ни на какие уступки в политике османизма и с этих позиций продолжала критиковать политику армянских партий. В этой связи особенно выделялась газета «Мизан», против критики которой резко выступала газета «Дрошак». Приведем характерный пример разногласий, которые имели место между младотурками и партией Дашнакцутюн.

Созванное в апреле 1897 года в Гейдельберге армянское студенческое собрание дало дружескую телеграмму студентам Афинского университета, приветствуя национально-освободительную борьбу греческого народа. Назвав греческое движение разбойничьим, газета «Мизан» раздраженно и удивленно спрашивает по поводу этой телеграммы: «Армянский революционный комитет», верно ли, что ваши соотечественники «были участниками такого преступного акта?».

В статье «Ответ газете «Мизан», «Дрошак» пишет: «Во-первых, нас удивляет, что руководство «Мизан», хорошо зная наше направление, отбросив в сторону все многочисленные статьи как в «Дрошак», так и в других армянских зарубежных газетах, которые от всего сердца желают успеха Греции в ее героической борьбе, требует от нас объяснений по поводу одной телеграммы. Ни для кого не является тайной, что к самоотверженной борьбе греческого народа относится с симпатией не только армянский народ, но и все цивилизованное человечество. Иначе и не может быть, поскольку все уверены, что только поражение турецкого правительства даст возможность его подданным, как армянам, так и мусульманам, сбросить вековые цепи деспотии. Новостью является лишь позиция газеты «Мизан», с помощью которой она пытается вырвать из наших уст слово «да», чтобы назвать нас «предателями родины» и читать нам «патриотические» проповеди.

Да, отвечаем мы редакции «Мизан», армянский народ не может испытывать других чувств к сверхчеловеческим усилиям греческого народа в деле оказания помощи стонущим под султанским игом своим братьям – критянам, кроме того чувства, которое вы называете преступным. Так метайте громы и молнии, но не будьте столь наивными и не требуйте от армянского народа, чтобы он приложил усилия для сохранения целостности такого государства, которое является сущим адом для его подданных, чтобы он облачился в траур, когда кровопийца терпит поражение. И чтобы он осыпал поцелуями руку своего палача, на которой еще не высохла кровь невинных жертв»^[59].

Таким образом, вышеупомянутые материалы свидетельствуют о том, что и младотурки, и армянские политические партии оставались на своих незыблемых позициях. Первые руководствовались идеей сохранения целостности турецкой империи, а вторые – идеей создания независимых государств, уверенностью в праве малых народов, входящих в состав Османской Империи, на самоопределение. На этой почве отношения между младотурками и армянскими политическими партиями стали все более обостряться. Весьма интересна передовая статья газеты «Дрошак» от 24 июля 1897 года под названием «Игра или революция?», в которой говорится, что султан делает попытки раскола младотурецкой партии. Газета писала, что Абдул Хамид со своим специальным посланцем Ахмед-пашой отправил в Париж и Женеву помилование младотуркам, обещая им должности и деньги, «и вот часть революционеров уже устроила торги и мечтает вернуться в Турцию». «Что за затадка? Какая же это революционная партия?» – спрашивает редакция «Дрошак»^[60]. Анализируя политику младотурок, газета приходит к выводу, «что они всегда поднимали голову, когда целостности Турции грозила опасность. Так было во время Мидхат-паши, так было и в последний раз. Такова судьба всех свершаемых сверху, не опирающихся на народ, революций. Лишь та борьба продолжительна, которая исходит от народа, лишь та революционная организация прочна, которая олицетворяет народный протест»^[61].

Но даже в процессе острейшей критики, партия Дашнакцутюн не сжигала за собой мосты.

Каждый сколько-нибудь важный документ, касающийся солидарности, даже незначительная мысль в этом направлении, приведенные в печати младотурок, тут же находили отклик на страницах газеты «Дрошак». Этим публикациям давалась соответствующая окраска, а партия Дашнакцутюн тотчас же входила в контакт с автором.

В этом смысле весьма интересна статья, напечатанная в 1898 году в «Дрошак» под названием «Молодая Турция». В ней говорится о том, что начавшая недавно издаваться в Женеве младотурецкая газета «османлы» («османец»)^[62] выступила с обращением ко всем народам Османской Империи сплотиться и совместно выступить против «общего врага» – султана Абдул-Хамида II^[63]. Этот призыв был воспринят редакцией газеты «Дрошак» с удовлетворением. В статье говорилось: «В настоящее время мысль эта не лишена свежести и весьма актуальна. Призыв Молодой Турции, направленный революционерам – турецким подданным, радует нас не только по той причине, что он призывает к объединению, но и по той, что эта партия, лишь ее одна часть, по-видимому, решила раз и навсегда расстаться со своей инертной позицией и заняла более активную. Будем надеяться, что не ошибаемся»^[64].

Затем передовая статья подвергает критике политику младотурок, показывая, что они не сделали ни одного практического шага в борьбе против Абдул Хамида и не проявили своей революционной сущности. «Теперь же газета «османлы» обратилась с призывом, – пишет «Дрошак», – и мы с удовлетворением принимаем его, как с удовлетворением принимаем любое предложение о мирном сотрудничестве, которое исходит от активных, искренних революционных организаций»^[65].

Статья завершается призывами партии Дашнакцутюн к младотурецкой партии: «Господа, Султан начал беспощадную борьбу против вас и против нас. Не падайте духом. Умножайте ваши ряды, сплачивайтесь все, искренние революционеры. Пусть у нас разные теории, но у нас общий смертельный враг, против которого мы будем бороться объединенными силами, это – режим Абдул. Хамида»^[66].

«Теоретический» вопрос, на который намекает «Дрошак», говоря о едином фронте, относится, конечно к требованию нетурецких народов Османской Империи обеспечить им право на национальную независимость, от которого партия Дашнакцутюн не отказалась. В первом же номере «Дрошак» за 1899 год написано: «Восточный вопрос существует всегда. Постепенный распад Турции должен продолжаться. Армянский вопрос вместе с македонским лег на дипломатический стол»^[67].

В августе 1899 года «Дрошак» подвергала резкой критике Мурад-бея, Ахмеда Джолаледдина и Ахмеда Ризу. Газета соглашалась с опубликованными в европейской печати сообщениями, согласно которым Ахмед-бея обвиняют в предательстве. Про Ахмед-пашу газета писала, что он «главный шпион Абдул Хамида в Турции»^[68]. Газета критиковала также редактора газеты «Мешверет»-Риза-бея, показывая, что он не имеет ничего общего с революционными идеями. Отмечалось также, что в письме, направленном «конгрессу мира» в Гааге, Ахмед Риза утверждал, что они не революционеры и просил применить к ним существующие в Османской Империи законы. В письме говорилось: «Наша программа основывается на следующей формуле: «Единение, целостность, неделимость Османской Империи, сохранение династии османа, равенство всех перед законом, вне зависимости от расы и религии, независимая организация юстиции, свобода совести, участие представителей народов в подготовке законов, в обсуждении бюджета, применение конституции и всех существующих законов, уважение к договорам»^[69].

В газете приводилась также выдержка из редакционной статьи «Мешверет», в которой Ахмед Риза пишет: «Мы никогда не хотели проповедовать революцию, и не потому, что не понимаем ее пользу, а потому, что ею могут воспользоваться нетурки, в результате чего будущее Турции окажется в опасности»^[70]. В двух других статьях, принадлежащих перу Ахмеда Ризы резко критиковалась деятельность армянских революционных комитетов, добивавшихся претворения в жизнь решений Берлинского конгресса по армянскому вопросу, в частности статьи 61-й Берлинского трактата. В этих статьях утверждалось, что армяне ни в одной провинции Турции не составляют большинства, отвергалась идея независимой или автономной Армении^[71]. Конечно, такого рода заявления младотурок усиливали то недоверие, которое существовало между двумя партиями. Об этом писал в своих тайных донесениях, например, один из султанских агентов в Европе. В одном из них, упоминая о ведущихся в Женеве переговорах младотурок с дашнаками, он отмечает, что они пока не дали результатов, так как эти партии не доверяют друг другу^[72]. Вместе с тем, несмотря на взаимное недоверие, контакты между ними не прерывались. В развитии отношений двух партий значительную роль сыграло следующее событие. Эмигрировавший в Европу султанский чиновник Дамат Махмуд-паша написал на французском языке «Открытое письмо армянам», которое было опубликовано в седьмом номере газеты «Дрошак» за 1900 год^[73]. В письме Дамат-паша отмечал, что до 1894 года, чтобы утолить свою ненасытную жажду крови, Абдул Хамид довольствовался лишь тем, что проливал кровь подданных-мусульман, что он убивал много просвещенных людей турецкой нации, изгнал из Константинополя образованных молодых турок, которые не скрывали своего отношения к кровавым нравам и жестокости. «Абдул Хамид, – писал Дамат-паша, – не насытившись своими жертвами, обратил свой кровавый взор на армян, настроение которых давно ему не нравилось. Решив обезопасить себя, он предал несчастную Армению огню и мечу. На этот раз европейские государства подняли шум, что «течет кровь христиан»^[74].

Проводя параллель между армянскими погромами (300 тысяч жертв) и довольно снисходительным, в сравнении с ними, отношением султана к мусульманам, давая им одинаковую оценку, Дамат-паша продолжает: «Этот фальшивый крик дипломатии направил армян по тому пути, на котором их ждали, увы, горькие разочарования. Как хорошо было бы для них, если бы они обратились к единственному естественному средству – действовать вместе с турками, ибо и последним грозит та же опасность. Но охваченные нетерпением армяне, к сожалению, пренебрегли этим путем и стали ждать вмешательства Европы. Меж тем, истинные турки не имеют никакого отношения к этим варварствам и не ответственны за учиненные погромы. Обрушившимся на головы турок за их так называемые варварства проклятиям армян вторили дипломатические залы, европейская печать, будучи абсолютно не осведомленными во мнении нашего народа относительно этих событий. Это несправедливое отношение не что иное, как враждебность к целой нации, с которой обязаны были считаться армяне и великие державы»^[75].

В этой статье Дамат-паша представляет факты в неверном свете. Дело в том, что не дипломатия направила армян на освободительную борьбу, наоборот, освободительная борьба и погромы привлекли к себе внимание европейской дипломатии. Еще в начале народно-освободительной борьбы западных армян, как мы уже видели, были использованы все средства для создания единого фронта с турками. Младотурки не захотели пойти ни на уступки, ни на компромисс. Армяне никогда не обвиняли турок вообще, это совершенно не соответствует действительности. Изучение материалов показывает, что они критиковали всегда Абдул Хамида, турецкий же народ всегда обособляли от него.

В своем письме Дамат-паша уделяет довольно большое место положению армян в Турции после захвата турками Западной Армении. Он пытается доказать, что армянский народ никакому давлению не подвергался и что оба народа жили рядом мирно и счастливо. А вот с появлением на исторической арене Абдул Хамида приходит конец счастливой жизни армян и начинается эпоха погромов, преследований и произвола. После упомянутых размышлений, построенных на ошибочных выводах, Дамат-паша заканчивает свое письмо следующим предложением: «Мы должны со всей искренностью протянуть друг другу руки. Хватит бездействовать. Нам надо действовать вместе, чтобы стереть с лица земли порабощающую кашу родину монархию, восстановить османскую конституцию Мидхат-паши, которую сорвал Абдул Хамид. Я со своими сыновьями покинул Константинополь с одной лишь целью – осуществить эту программу. Ничто: ни угрозы султана, ни посягательства на наши права не задушат голоса нашей совести. Убежден, в чем и вы должны убедиться, что союз с турками, которые, как и вы, стали жертвами Абдул Хамида, покончит с этой больной головой османской империи. На девиз Хамида – «Разделяй и властвуй» – ответим дружно: «Союз – это сила»^[76].

В следующем номере «Дрошак» публикуется обширная редакционная статья «Союз с турками», в которой руководство партии Дашнакцутюн отвечает на письмо Дамат-паши. Партия Дашнакцутюн характеризует письмо следующим образом: «...это общий призыв к армянам – соединиться с турками. Мы считаем удобным высказать в связи с этим письмом наше мнение о всех антисултанских, вернее, антимусульманских элементах, ибо, несмотря на различия и нередко враждебные отношения, все эти элементы в последнее время выражают большую солидарность, когда возникает вопрос присоединения к армянам»^[77].

В связи с этим партия Дашнакцутюн дает следующее объяснение: «Было время, когда мы беспрестанно призывали турок к объединенной борьбе и удивлялись их равнодушию к общему бедственному положению в Турции. Было время, когда, услышав в ответ на наши призывы какой-либо искренний голос нашего соотечественника, мы посвящали в «Дрошак» целые статьи, выражая наш восторг. А теперь мы поменялись ролями. Теперь приглашения к «союзу» неустанно слышатся от турок, и мы, несмотря на большую симпатию к этому принципу, к сожалению, вынуждены пребывать в нерешительности». Причину позиции «нерешительности» партия Дашнакцутюн объясняет тем, что она уже десять лет вынашивает «идею союза», которую внесли даже в программу партии, однако все эти годы турецкие оппозиционные силы оставались равнодушными.

«Идея союза. Весьма красивая идея. Но с кем и как?»^[78], – спрашивает газета и объясняет, что до сих пор были группы, личности, занимающиеся бумажной пропагандой, но не было людей дела, борцов. Младотурки оторваны от турецкого народа и опираются на немногочисленную турецкую интеллигенцию. Редакция «Дрошак» критиковала младотурок за то, что в их газетах нет ни одной критической статьи о внутренних факторах, тормозящих турецкую жизнь. «Наша история выше европейской», – пишет одна из младотурецких газет. «Нет в Турции зла, которого не было бы во много раз больше в так называемой «просвещенной» Европе», – вторит ей другая. Приводя эти примеры, «Дрошак» в то же время критикует опубликованные в сентябре 1900 года в газете «Мешверет» две статьи, в которых турецкая газета обрушивала свою злость на европейских журналистов, протестовавших против погромов в Спахане. «Почему Англия и Франция могут совершать в Африке убийства, а курд и турок не могут расправиться в своей стране с армянскими разбойниками?». Во второй статье «Мешверет» обрушивается на тех европейцев, которые протестовали против назначения губернатором Алеппо турецкого сановника, «героя» диарбекирских погромов, и военного командира Битлиса Али-паши, автора погромов в Спахане и близлежащих деревнях.

«Спаханские события, – пишет «Мешверет», – произошли в то время, когда немецкий кайзер приказал своим отправляющимся в Китай солдатам не проявлять милосердия к тем, кто сопротивляется с оружием в руках. Если слова Вильгельма были бы направлены Али-паше, то он за свои героические дела получил бы вознаграждение». Комментарии, как говорится, излишни. «Мешверет» считает деятельность Али-паши, автора армянских погромов, «героической». Естественно, что армянские политические партии должны были остерегаться всех, кто сплотился вокруг этой газеты.

Исходя из этих фактов, газета делает вывод: «Молодые турки, от мала до велика, по отношению к армянскому вопросу проникнуты одним стремлением – не находить для армянского вопроса никаких оправданий и не рассматривать его как вопрос международного характера, и в перенесенных ужасах обвинять самих армян. И, наконец, они с такой претензией и требовательностью относятся к нам, будто турецкий народ пострадал от армян и что последние перед ними в долгу. Это уже не осознание зла, это не ожидаемое нами свежее идейное течение, это не обсуждение проблемы. Это не отношение, достойное деятелей, думающих о судьбе всего народа без различия вероисповедания и национальной принадлежности, а лишь усилия, направленные на ослабление внешней политической позиции турецкого государства. Эти усилия якобы требуют нейтрализации в Турции армянского вопроса и других проблем»^[79].

Критикуя младотурок, их политическую и национальную программу, партия Дашнакцутюн выдвигает для Турции программу, которая сформулирована следующим образом: «Армянская революционная партия Дашнакцутюн, от имени которой мы имеем право говорить, обобщая свою программу относительно Турции, может предложить для всей Турции одну организацию, которая в равных, условиях в состоянии объединить всех. Это федеративная демократическая организация, в которой все подданные народы составят единое целое, но каждый со своей внутренней местной автономией. Молодые турки вместо этого выдвигают конституцию Мидхата-паши, думая, что она удовлетворит культурные требования всех слоев... Сегодня эти живые факты – армянское, македонское, албанское, греческое, арабское и ваше движения. Пусть развевается над всеми ними братское знамя Оттоманского союза, поддерживайте эти движения всеми доступными средствами, искренним, сотрудничеством внушайте друг другу доверие, чтобы удовлетворились все существенные требования каждого народа, и чтобы рассеялся мрак, который окутал ваше сознание. И тогда нам удастся сплотить все прогрессивные силы населяющих Турцию народов, и все вместе они составят ту силу, в которой так нуждается страна»^[80].

Эта большая редакционная статья «Дрошак» заканчивается следующим призывом: «Соотечественники, мы говорили с вами со всей искренностью, так, как мы говорили бы с самими собой, когда дело касается серьезных проблем. Если изредка мы и вынуждены были говорить с вами резким тоном, то это объясняется не грубостью, а единственно желанием не оставить теневых сторон ни в настоящем, ни в будущем. Чтобы вам были понятны наши настроения, мы хотим сказать следующее: «Турки, мы не стремимся ни к восстановлению армянского царства, ни к гегемонии, состоящей хотя бы из 100 человек, ни к сепаратизму. Наше положение ясное и определенное. Как вам суждено действовать среди вашего народа, так и нам надо заботиться о нуждах своего народа. Если мы сегодня призываем громогласно – «Да здравствует армянское движение!», «Да здравствует армянская революция!» – это не означает, что мы с не меньшим воодушевлением не можем сказать – «Да здравствует революция! Да здравствует всеобщая оттоманская независимость!». Дайте нам заверения в том, что, объединившись с вами, мы тем самым обеспечим вам не только спокойствие в том, что вам удалось успешно задушить армянский вопрос, который отныне не будет угрожать турецкой гегемонии, но и в том., что мы приобретем в лице турецкой интеллигенции силу, способную преобразовать жизнь нашего народа. Тогда мы с присущей нам революционной энергией упрочим ваши ряды»^[81].

Однако, говоря о необходимости создания единого фронта», младотурки не давали таких заверений. А партия «Дашнакцутюн», как всегда, критиковала политику младотурок, требуя гарантий.. И несмотря на отсутствие гарантий, партия Дашнакцутюн, тем не менее, не сжигала за собой мосты, как это делалось в ответе на письмо Дамат-паши, оставляя место для переговоров.

И действительное, в апрельском номере «Дрошак» за 1901 год публикуется небольшое сообщение под названием «Конгресс», в котором говорится о том, что редакция получила изданные турецкими либералами две брошюры, одну из которых отредактировали племянники (по материнской линии) Абдул Хамида и внуки Абдул Меджида – принцы Сабахеддин и Лутфуллах (сыновья Дамат-паши), а другую – младотурок Туналы Хильми. Обе брошюры призывают все оппозиционные силы турецкой империи: турок, армян, македонцев, албанцев, курдов – собраться на общий конгресс^[82].

Авторы брошюр надеются, что этот конгресс сможет привести к согласию и даже к сплочению всех свободомыслящих партий турецкой империи. Сабахеддин и Лутфуллах ставили вопрос конкретно. «Достижение единения, – писали они, – зависит от созыва конгресса («meclis-i umuni»)»^[83]. На призыв младотурок созвать конгресс газета отвечает положительно. «Какие бы ни возникли препятствия для созыва такого конгресса, нам кажется, тем не менее, что идея турецких либералов не утопия, и необходимо незамедлительно ее осуществить как положительный шаг к той желанной солидарности, к которой стремятся жертвы той же тирании и того же палача. Спешим сообщить вам, что наш ответ положителен и, что на конгресс «Дрошак» отправит своих представителей»^[84].

Таким образом, несмотря на серьезные разногласия, партия Дашнакцутюн согласилась принять участие в конгрессе оппозиционных сил Турции, который должен был состояться в 1902 году.

Совершенно другую политику по отношению к младотуркам проводила партия Гнчак. Встреча руководителей младотурок и партии Гнчак, обмен мнениями привели партию к окончательному выводу о том, что в национальном вопросе между младотурками и Абдул Хамидом по сути дела нет серьезной разницы. По этой причине партия Гнчак сожгла все мосты и вела одинаковую борьбу как против Абдул Хамида, так и против младотурок. Руководитель партии Гнчак С. Сабах-Гюлян написал в 1899 и опубликовал в 1900 – 1901 годы в газете «Гнчак» свое исследование «Молодая Турция», которое впоследствии (в 1908 году) вышло в Париже отдельной книгой.

В этой работе подробно исследуются следующие проблемы: возникновение партии младотурок, идеи и программа младотурок, парламентская Турция, младотурки за границей, стремления младотурок и конституция Мидхата, действительное положение и состав Турции, Армения и Турция, османизм и национальности, проблема общих преобразований и возрождения Турции.

Обсуждая все вышеупомянутые проблемы, С. Сабах-Гюлян делает следующие выводы: «Значит, если когда-нибудь «молодые армяне» и «молодые турки» захотят протянуть друг другу руки и начнут совместно борьбу против общей тирании, это сотрудничество должно быть поставлено в такие условия и на такой путь, чтобы целью и следствием общей борьбы стали, с одной стороны, автономная Армения со своими местными политическими учреждениями, а с другой – основанная на прямом всеобщем тайном голосовании демократическая конституция для всей Турции, результатом которой станет создание центрального учреждения – общего парламента, который будет в состоянии сохранять нерушимо государственный союз автономных стран османской империи, в том числе и Армении»^[85].

Армянские революционеры могут вступить в сотрудничество с младотурками лишь на этих условиях – таков вывод С. Сабах-Гюляна. Он останавливается также на являющейся краеугольным камнем в национальной политике младотурок – идеологии и теории османизма, исследует ее и показывает, что «не только турецкие государственные деятели и «старики», но и «молодые турки» пришли к общему соглашению в вопросе национальной политики. Османская Империя окрепнет и утвердится лишь в том случае, если все живущие в ней народы станут османцами или окончательно примут идею османизма – таков руководящий принцип»^[86].

С. Сабах-Гюлян находил, что для общего развития и прогресса необходимо создание политических условий в форме автономии для народов, имеющих самобытную историю, индивидуальное политическое лицо и уже вставших на путь возрождения, доказав тем самым свою жизнеспособность. Тогда на территории сегодняшней, постепенно сокращающейся в размерах, Турции возникнут маленькие государства с новыми территориальными делениями и границами, в результате чего и будет окончательно положен конец восточному вопросу^[87].

Как видим, точки зрения партии Гнчак и партии младотурецкой в национальном вопросе были совершенно различны. Ни одна из сторон не пошла на уступки, вследствие чего отношения окончательно были прерваны, и эти партии встали по разные стороны баррикады.

В 1902 году в Париже состоялся первый конгресс османских оппозиционных сил. Организаторы пригласили на конгресс и представителей партий Дашнакцутюн, и Гнчак, и Реорганизованной партии Гнчак. Третье общее собрание партии Гнчак отказалось принять участие в конгрессе^[88]. Остальные две партии выразили свое согласие участвовать в нем.

После завершения конгресса в печатных органах партии Дашнакцутюн и Реорганизованной партии Гнчак был опубликован отчет о нем, озаглавленный «Конгресс османских либералов». В нем отмечалось, что «отчет о деятельности конгресса отредактирован с согласия делегатов от партии Гнчак и редакции «Дрошак»^[89]. Отчет содержит ряд интересных материалов о работе конгресса.

Конгресс открылся 4 февраля 1902 года в Париже. Он был организован принцем Сабахеддином и его братом принцем Лутфуллахом. От партии Дашнакцутюн и Реорганизованной партии Гнчак в конгрессе принимали участие по три представителя.

Вначале французское правительство запретило созыв конгресса^[90], но затем, по просьбе группы влиятельных депутатов и политических деятелей, разрешило с условием, чтобы он состоялся в частном доме и чтобы материалы конгресса были представлены французскому правительству до их публикации.

Делегаты армянских политических партий до участия в конгрессе решили согласовать свою позицию. На предварительных совещаниях они решили действовать как единомышленники. И в самом деле, делегаты этих двух партий действовали как единомышленники, «и, таким образом, османцы увидели не представителей двух партий, а шестерых армян – представителей армянского вопроса»^[91].

Перед участием в конгрессе делегаты партии Дашнакцутюн и Реорганизованной партии Гнчак встретились также с принцами и Исмаил Кемаль-беем и дали свое согласие участвовать в конгрессе лишь после того, как убедились, что его организаторы «полностью принимают армянскую программу, т. е. 61 статью, а также меморандум от 11 мая 1895 года с применением английского дополнения».

На конгресс были приглашены также несколько живущих в Париже армян, из которых приглашение приняли лишь Минас Чераз и Басмаджян. Эти деятели заявили на конгрессе, что «они присоединяются к заявлению, которое представили конгрессу партия Дашнакцутюн и Реорганизованная партия Гнчак».

Из османских либералов в конгрессе участвовали около 300 человек (подругам данным – до 60 – 70 человек). Среди них – принц Сабахеддин, принц Лутфуллах, редактор «Мешверет» Ахмед Риза, редактор газеты «османлы» Али Фахри-бей, греки Сатус и Мюзиргидис и Жорж Торис, редактор газеты «Албания» Дервиш Хима (албанец), редактор газеты «Курдистан» Абдуррахман-бей Бедирхан (курд) я другие деятели эмиграции^[92].

Конгресс провел шесть заседаний, два из которых состоялись в доме французского академика М. Лефевра Понталиса, а последние четыре – в доме принцев Сабахеддина и Лутфуллаха^[93].

Председателем конгресса был избран принц Сабахеддин, заместителями – армянский делегат Сисян и грек Сатус, секретарем – Жорж Торис.

Узнав о том, что официальным языком на конгрессе объявлен турецкий, армянские делегаты потребовали, чтобы был принят французский. Учитывая то обстоятельство, что многие из турецких делегатов не знали французского, решили с одинаковым правом использовать на конгрессе два языка – французский и турецкий^[94].

Перед началом заседаний армянские делегаты выразили свое удивление по поводу того, что два македонских комитета не приглашены на конгресс и потребовали их приглашения. Младотурки выступали против существования специального македонского вопроса, но, удовлетворив требование армянских делегатов, согласились через редакцию газеты «Дрошак» отправить приглашение «болгарам европейской Турции». Приглашение осталось без ответа. Сразу после начала конгресса армянские делегаты выразили публично свой протест против позиции османских либералов в отношении македонского вопроса и выразили свое сожаление, что македонские представители не принимают участия в конгрессе.

На конгрессе с программной речью выступил Мехмед Сабахеддин^[95]. В ней он, в частности, критиковал правительство Абдул Хамида за то, что оно отошло от традиционного благосклонного отношения к нетурецким народам Османской Империи. Сабахеддин повторил известный тезис младотурок о том, что необходимы реформы не для отдельных этнических или конфессиональных групп населения Османской Империи, а для всех ее подданных. «Мы требуем их [т. е. реформ – М. К.], – заявил он, – для всех османцев без исключения»^[96].

После этой речи начались острые дискуссии между участниками конгресса^[97]. Армянские делегаты выдвинули предложение о том, чго для осуществления реформ необходимо добиваться вмешательства иностранных держав^[98]. Кроме того, они требовали осуществления плана реформ в Западной Армении, предложенного турецкому правительству 11 мая 1895 года совместно с Англией, Францией, Россией^[99]. В ходе обсуждения этого предложения участники конгресса раскололись на несколько группировок. Была предложена составленная Сабахеддином итоговая резолюция, которая носила компромиссный характер^[100]. Однако против нее выступила как группа Ахмеда Ризы, отвергающая любое вмешательство иностранных держав в дела Османской Империи, так и армянские делегаты, которые заявили, что будут голосовать против предложенной принцем Сабахеддином резолюции, так как они не согласны с некоторыми ее пунктами. Они сообщили, что собираются представить на рассмотрение конгрессу параллельное заявление. Они сообщили, что армяне желают видеть Турцию, руководствующуюся режимом союза, между тем как решения либеральных османцев направлены на утверждение режима централизованной ассимиляции. Они, в частности, протестовали против четвертого пункта заявления Сабахеддина, в котором говорится, что решения Берлинского конгресса в отношении внутреннего переустройства Турции должны распространяться на все вилайеты империи. Они подчеркнули, что 61-ая статья не может распространиться на все вилайеты империи, поскольку она составлена с учетом местных национальных частных случаев, а также заявили, что либеральные османцы обязаны провести в других вилайетах соответствующие местным условиям преобразования, но не имеют права требовать проведения по всей стране реформ, которые Европа официально разработала только для армянских вилайетов.

Армянские делегаты заявили, наконец, что они не могут согласиться с тем, что конституция 1876 года объявлена в резолюции «самой надежной гарантией для политической свободы османских народов». На самом деле она направлена против произвола, поскольку армяне на своем горьком историческом опыте вынуждены видеть единственную гарантию в частных реформах, официально признанных Европой в международных договорах.

Ахмед Риза и его сторонники заявили, что османцы проведут преобразования в своей стране собственными силами и будут просить у Европы лишь морального содействия.

Армянские делегаты защищали идею вмешательства держав, заявив, что принятие тезиса о необходимости европейского вмешательства – спасительная новость в деятельности младотурок, что имея в виду международные условия, в которых находится Турция, нельзя отказаться от такого вмешательства.

Далее конгресс выслушал заявление армянских делегатов следующего содержания: «Делегаты армянских комитетов партии Гнчак и редакции газеты «Дрошак» заявляют:

1. Армянские комитеты готовы сотрудничать с османскими либералами с целью переустройства современного режима.
2. За пределами этой общей деятельности армянские комитеты должны продолжать свою независимую деятельность, поскольку она направлена против современного режима, а не против единства Турции и ее целостности.
3. Их частная деятельность не преследует какой-либо иной цели, кроме претворения в жизнь 61-й статьи Берлинской конвенции и майских реформ 1895 года, а также тех реформ, которые через дипломатические каналы представлены французскому правительству армянскими комитетами»^[101].

Никто из младотурок не выступил против этих пунктов решения. Только был задан вопрос – почему армяне не выдвигают вопроса о восстановлении Конституции и предложено армянским делегатам высказаться по этому вопросу.

Армянские делегаты заявили, что относятся к реформе всех частей османского государства, за исключением армянских вилайетов, с большим уважением, но не правомочны заниматься вопросом утверждения конституционного правительства, потому что они являются представителями тех организаций, которые не имеют и не могут иметь другой цели, как проведение преобразований в армянских вилайетах", утвержденных европейскими договорами. И как выразители армянского вопроса они не могут требовать у Европы восстановления Конституции, которая не опирается на международные договоры.

После этого заявления армянские делегаты сочли свое дело завершенным и по этой причине не приняли участия в последнем заседании конгресса.

На последнем заседании конгресса было принято решение, в котором говорилось, что представители народов османского государства, принявшие участие в открывшемся 4 февраля 1902 года конгрессе в Париже, протестуют против нынешнего режима Турции и призывают к совместной работе с целью:

1. Преобразовать нынешний правительственный режим в режим свободы и справедливости, что будет обеспечено восстановлением Конституции.
2. Напомнить европейским государствам об их обязательствах, которые необходимо во имя общечеловеческих интересов реализовать на основе существующих между ними и Портой международных договоров с таким расчетом, чтобы все части османского государства могли получить равную от них пользу»^[102].

Организаторы конгресса отправили европейским журналистам краткий протокол этого заседания, в котором армянские делегаты заметили некоторые неточности. Самая главная из них заключалась в утверждении, что «армяне заявили, что не могут объединить свои усилия с усилиями других османцев в осуществлении желания последних преобразовать современный режим на конституционный, ибо армяне считают эти требования несвоевременными и даже более того – идущими вразрез с их интересами».

Чтобы внести ясность и исправить трактовку относительно высказанных армянскими делегатами мнений, которые были бы неправильно истолкованы как в Европе, так и в Турции, армянские делегаты отправили председателю конгресса следующее заявление: «В опубликованном протоколе конгресса либеральных османцев вследствие недоразумения, допущенного редакцией, мнение делегатов армянских комитетов о конституционном режиме представлено в искаженном свете. Абзац, содержащий эту часть дискуссии, Должен быть представлен следующим образом: «С другой стороны, заявив о своем согласии содействовать любой работе, направленной на переустройство современного режима, армяне как делегаты армянских комитетов, призванные осуществить отредактированную их заявлении программу, не уполномочены сообщить о каком-иоо решении относительно общих государственных преобразований. Однако это не означает, что они вовсе против установления центрального конституционного режима, который должен был бы учесть частные и местные преобразования, предусмотренные Берлинским конгрессом и вытекающие из него международные постановления, предусмотренные для армянских вилайетов»^[103].

Это заявление было опубликовано в журнале «L Eur pe». Председатель собрания обещал во второй раз опубликовать протокол, вставив вместо неточного абзаца вышеуказанный.

На последнем заседании комитета, на котором присутствовали лишь младотурки, был избран постоянный комитет. Армянские делегаты заявили заранее, что не могут быть членами комитета, поскольку они уже являются членами органов с определенной программой, однако они предложили, чтобы этот комитет установил постоянную связь с армянскими комитетами и обещали свое содействие. По этой причине этот комитет состоял только из младотурок.

Таким образом, первый конгресс оппозиционных сил Турции в целом потерпел неудачу. В объединенной декларации двух армянских партий правильно и откровенно анализировались имеющиеся разногласия, но в то же время со всей определенностью высказывалось их желание сделать все, чтобы не порвать связей для создания единого фронта против Абдул Хамида. Но анализ материалов свидетельствует о том, что работа конгресса потерпела провал.

Упомянутый выше М. Варандян не раз возвращался к вопросам конгресса 1902 года. Он писал: «Мы тепло приветствовали идею конгресса. Впервые представители недовольных слоев Османской Империи, около 40 человек, собрались, чтобы узнать друг друга и выработать программу совместного сотрудничества... Однако армянские делегаты с первого же дня почувствовали себя в холодной неприветливой атмосфере. Истинные османцы, и в особенности Ахмед Риза, с крайней нетерпимостью относились к христианам. Еще с каким-то уважением относились к Дашнакцутюн. Македонцев не пригласили, мотивируя тем, что они «смутьяны». Естественно, они не признавали и македонский вопрос. Помимо желанной Конституции, которую непонятно как и какими средствами должны были они осуществить «мирным» путем, их основной заботой было решение «армянского вопроса» в «общих османских преобразованиях...». И Абдул Хамид каждый раз поступал аналогичным образом, когда под внешним давлением всячески оттягивал проведение армянских реформ». Согласно другому свидетельству М. Варандяна, «от конгресса несло невообразимым шовинизмом, панисламским национализмом. Делегаты от Дашнакцутюн задыхались в этой атмосфере, союз сорвался»Армянские делегаты вынуждены были покинуть зал конгресса, потому что партия Ахмеда Ризы яростно выступила против армянского вопроса, писал М. Варандян^[105].

Факты получили ту же оценку и со стороны Реорганизованной партии Гнчак. В номере «Нор кянк», где был помещен совместный документ двух партий о результатах конгресса 1902 года, была опубликована статья под названием «Турки». В ней редакция газеты с правильных позиций анализирует политику младотурок, приходя к следующему выводу: «Какими бы ни были турки, молодыми или старыми, обладая мощной военной силой, они приписывают себе право растворить в себе, ассимилировать слабые народы и в наивных попытках скрыть свою цель, разглагольствуя от имени справедливости и права, становятся поистине смешными. Сыновья Дамата Махмуд-паши выступают против самой идеи армянской автономии и в то же время пытаются уверить нас, что они любят армян и выступают в защиту слабых»^[106].

Редакция газеты «Нор кянк», как и М. Варандян, приходит к выводу, что в политике младотурок и Абдул Хамида по отношению к армянам нет существенной разницы. Газета пишет: «Самодержавное и богоизбранное правительство султана во имя справедливости и защиты угнетает нас, грабит и убивает.

Скрывая под либеральной маской свои истинные цели, говоря о справедливости и свободе, турки [младотурки – М. К.] хотят продолжить ту же политику угнетения и притеснения. На словах они преданы Конституции, но на деле – душой и сердцем преданы турецкой империи и монархии. Они постоянно протягивают к ней руки и даже если станут хозяевами страны, одним им известно, что такое конституционный турок»^[107].

Таким образом, изучение материалов показывает, что армянские политические партии как до конгресса 1902 года, так и особенно после него были глубоко убеждены в том, что в политике младотурок и Абдул Хамида по отношению к армянам нет существенной разницы. Младотурки и Абдул Хамид считали, что целостность и независимость Турции неприкосновенна и все народы, входящие в ее состав, являются османцами. Согласно их точке зрения, все входящие в состав Турции малые народы должны были ассимилироваться. Другого пути для подвластных народов Османской Империи не существовало. По этой причине все предложения нетурецких народов о национальной независимости или внутренней автономии отвергались как Абдул Хамидом, так и младотурками. Возникает вопрос, почему же, будучи убежденными в схожести политики господствующих и оппозиционных сил Турции по отношению к армянам, армянские политические партии, тем не менее, не прерывали своих отношений с младотурками и продолжали поиски путей для создания единого фронта?

Суть вопроса заключается в следующем: будучи уверенными в схожести национальной политики младотурок и Абдул Хамида, армянские политические партии в то же время стремились организовать с младотурками единый оппозиционный антиправительственный фронт, так как считали, что буржуазно-конституционная Турция теоретически создала бы более благоприятные условия для создания независимого армянского государства, нежели деспотический абдулхамидовский строй. Интересы армянского национально-освободительного движения и турецкой буржуазии в этом вопросе совпадали: и те, и другие стремились к свержению деспотизма Абдул Хамида. С той лишь разницей, что для турецкой буржуазии с захватом власти и установлением конституции решались основные вопросы, а для армянских политических партий свержение монархии Абдул Хамида было лишь важным шагом к достижению своей цели.

Младотурки тоже стремились, и довольно упорно, не делая никаких уступок в вопросах, имеющих для них принципиальное значение, войти в союз с армянскими политическими партиями и создать единый фронт против Абдул Хамида. Причем политика младотурок исходила из задач, выдвинутых реальной необходимостью. Дело в том, что входящие в состав Турции национальные меньшинства имели большой опыт национально-освободительной борьбы, имели в своем распоряжении ощутимую силу, которую можно было направить против Абдул Хамида. Сами младотурки не имели ни военной силы, ни опыта борьбы, по этой причине они связывали большие надежды с политическими партиями национальных меньшинств. На этом этапе борьбы, когда младотурки еще не окрепли, они более нуждались в необходимости создания единого фронта, нежели национальные меньшинства.

Тем не менее, несмотря на различие проблем, разный уровень сил, исходя из необходимости решения поставленных перед ними задач, обе стороны стремились к созданию единого фронта.

Как мы указывали выше, первая встреча руководителей партии Гнчак и младотурок выявила крупные разногласия между двумя партиями, после чего эти встречи прекратились. По этой причине на приглашение оппозиционных сил Турции принять участие в их первом конгрессе партия Гнчак не ответила. До 1906 года между партией Гнчак и младотурками не было ни встреч, ни переговоров^[108].

Но уже в июне 1906 г. появились первые признаки, свидетельствующие о стремлении возглавляемых Ахмедом Ризой младотурок наладить сотрудничество с армянскими партиями. Об этом свидетельствует статья «Армянские революционеры», появившаяся на страницах «Мешверет» за подписью «османец». В ней содержался призыв к «армянским революционерам» работать совместно для «будущего»^[109]. В следующем номере была опубликована новая статья того же автора, в которой он внушал армянским комитетам мысль о том, что их интересы требуют сотрудничества с младотурками^[110].

В июле 1906 года в центр партии Гнчак в Париже прибыл представитель младотурок Шакир Бехаэддин, который выдвинул предложение о необходимости армяно-турецкого союза. На его предложение партия Гнчак ответила, что в свое время состоялись переговоры с Ахмедом Ризой и доктором Назымом в связи с обсуждаемым вопросом, однако переговоры закончились безуспешно но причине неприемлемости их идей. Шакир Бехаэддин сообщил, что в младотурецкой партии не все вопросы решают именно они, что теперь в партии есть много молодых, которые мыслят иначе. Он настойчиво просил организовать «официальную» встречу руководителей двух партий, поскольку «положение в стране невыносимое, а политические условия крайне тяжелы». После долгого и всестороннего обсуждения центральный комитет партии Гнчак решил принять «официальное предложение»^[111].

В заранее назначенный день встретились Ахмед Риза, доктор Назым, Шакир Бехаэддин и представители партии Гнчак – С. Сабах-Гюлян, Мурад Бояджян. Из текста видно, что во встрече принимали участие и другие представители партии Гнчак, но их имена не указаны.

Во время этой встречи Ахмед Риза сказал: «На нашем первом конгрессе господин Агаронян заявил, что армяне могут договориться с любым турком, но с вами, господин Риза, никогда. Прямо в лицо сказал – «пока ты есть, между армянами и турками не будет никакого взаимопонимания, между армянскими партиями н турецким не будет никакого соглашения...». Чтобы отвергнуть это мнение, и я, и мои товарищи решили любой ценой добиться соглашения со знакомыми мне противниками. Так что, забыв о прошлом, я прибыл сюда с твердым убеждением добиться соглашения с вами. Мы получили немало писем от молодых кавказских татар, от авторитетных турок и наших товарищей из Египта, Болгарии с требованием добиться соглашения с армянскими политическими партиями и, идя на взаимные уступки, действуя совместно, добиться ощутимых результатов. Тем более, что политический горизонт с каждым днем становится все мрачнее»^[112].

Эта первая встреча имела скорее разведывательный характер. Стороны почерпнули сведения как о «расширении и силе общих партий, так и об общих стремлениях»^[113].

Согласно мнению членов партии Гнчак, на младотурок оказало большое влияние общее политическое положение. Грозил распад Османской Империи, ее расчленение.

Имея в виду именно это обстоятельство, Ахмед Риза несколь ко раз повторил: «Еще не все потеряно, мы еще сможем спасти наше гасударство от падения. В этом деле больше, чем арабы, нам могут помочь наши армянские соотечественники, необходимо лишь достичь взаимопонимания и признания общих интересов»^[114].

С. Сабах-Гюлян высказывал мнение, что младотурки пришли к следующему убеждению: «Объединение, сотрудничество с внут ренними оппозиционными силами стало безотлагательной необхо димостью, чтобы воспрепятствовать угрожающей извне опасности»^[115]. Об атмосфере, царившей во время встречи между младо турками и представителями партии Гнчак, С. Сабах-Гюлян писал: «Он увещевал нас [имеется в виду Ахмед Риза – М. К.], уповая на патриотические гуманные чувства товарища Мурада [Бояжяна – М. К.], призывая найти средний путь к соглашению и забыть о тех «недоразумениях и обидах» прошлого, которые произошли между нашими партиями. «Я признаюсь, что если бы я был армянином, я бы поступил так же, как и вы, но не думаю, чтобы и вы поступили бы иначе на моем месте», – заключил теоретик «молодой Турции». «Он все время умолял, – вспоминал С. Сабах-Гюлян, – чтобы я не придерживался строгой линии, чтобы настроился миролюбиво. То же самое обещал и он»^[116].

Встреча закончилась тем, – продолжал Сабах-Гюлян, – что «мы обещали обсудить вопросы и выступить с определенными предложениями. То же самое мы потребовали от них. Наши гости по прощались с нами, взяв с нас обещание о новой встрече»^[117]. Было решено провести следующую встречу не в центральном комитете партии Гнчак, а в одном из кабинетов ресторана «Кафе лиля».

Во время второй встречи руководителей партии Гнчак и младотгрок было решено поставить на повестку дня следующие вопросы:

Решено было совместно обсудить спорные проблемы и только после принятия общего соглашения подписать их.

Какие дискуссии велись вокруг обсуждаемых проблем и какие аспекты защищались сторонами?

1. Армянский вопрос и общегосударственное направление. Младотурки выступили в связи с этим вопросом с тезисом, согласно которому армянский, македонский, арабский и другие вопросы должны решаться с точки зрения целостности Османской Империи в общегосударственном направлении реформ. В качестве примера они приводили Россию, где борьба между оппозиционными силами и правительством происходила на общегосударственной основе.

Партия Гнчак ответила им, что между русским государством и османским в настоящей ситуации и условиях исторического развития нет ничего общего. Русские оппозиционные силы борются против государственности, а не против государства. А в Турции на протяжении всей ее истории и сейчас малые народы борются против государства. В османском государстве лишь тогда утихнет национально-освободительная борьба нетурецких народов, когда возникнет новое государство, а пока все вопросы останутся нерешенными. И армянский вопрос не может решиться в османских общегосударственных рамках.

Младотурки возразили, что их отцы ошибались, утверждая, что они не только исправят их ошибки, но и построят новое государство на совершенно другой основе и отношениях. Если будет признан османский государственный вопрос, если будет решена общая османская государственная проблема и будет удовлетво рительно решен этот вопрос, то частные вопросы решатся сами по себе и будут устранены всякого рода недоразумения, взаимная ненависть и враждебность между угнетателями и угнетенными.

Партия Гнчак ответила, что изучение Восточного вопроса показывает следующее: начиная с конца XVII века вопрос об угнетенных народах являлся неотделимой частью проблем османского государства, нельзя за один день разрушить то, что сложилось веками. Если «молодые» хотят преобразовать всю Турцию, то переустройство части Турции, Армении, решение армянского вопроса должно было в некоторой степени способствовать ее целостности, методу отчастного к общему. «Мы потребовали, – пишет Сабах-Гюлян, – чтобы армянский вопрос не только был принят ими, но и они должны пропагандировать его решение, если действительно хотят добиться взаимопонимания. После долгой дискуссии, «молодые» пообещали принять армянский вопрос, требуя, чтобы и мы со своей стороны содействовали решению общегосударственных задач»^[118].

2. Автономная Армения и Турция. Партия Гнчак заявила, что Турция может сохранить свое существование лишь в том случае, если она предоставит входящим в ее состав народам политическую автономию. «Политическая автономия Армении – наше первое и важнейшее условие. Лишь с принятием этой идеи мы можем придти к соглашению», – заявили представители партии Гнчак.

Доктор Назым снова выдвинул тезис общих реформ, предложил ограничиться широкими местными преобразованиями до переустройства самого государства. Этот тезис доктора Назыма об общих реформах был отклонен представителями партии Гнчак по той причине, что он совершенно не соответствовал современным. задачам армянского народа.

На вопрос Бехаэддин Шакира, как же тогда поступить с живущими в Армении турками и курдами, представители партии Гнчак ответили, что они останутся жить на своих территориях и будут пользоваться теми же политическими, экономическими и общественными правами, что и армяне. Все государственные институты Армении должны будут принадлежать местным жителям. В ходе острой дискуссии Ахмед Риза заявил: «Поскольку мы решили добиться соглашения с вами, в принципе мы принимаем идею автономной Армении. Но чтобы подробнее ознакомиться с этим вопросом, мы хотели бы видеть карту требуемых вами территорий. Мы хотим знать не только форму и применение автономии, но и выяснить, в какой связи и отношениях она будет с османским государством»^[119].

На следующем заседании представители партии Гнчак представили историческую карту Армении, объяснили, какая часть находится под господством России, Турции и Персии. Когда дошли до Киликии, то объяснили, что и эта территория представлена в майской программе 1895 года. Младотурки вначале были застигнуты врасплох, но в ходе дискуссий твердо защищали тот тезис, что Киликия не должна войти в состав Армении.

Конституционные права автономной Армении партия Гнчак. представила туркам, следующим образом:

1. Политическая автономия Армении под господством Турции, но с гарантиями европейских государств.
2. Общий наместник, назначенный европейскими государствами.
3. Парламентское правление.
4. Исполнительная власть должна исходить от наместника с согласия парламента, перед которым он отчитывается во всех своих действиях.
5. Местная губернская автономия.
6. Официальным языком автономной Армении во всех учреждениях должен быть армянский.
7. Ежегодное выделение определенной суммы на общегосударственные нужды.
8. Народная милиция и т. д.

В связи с упомянутыми вопросами состоялись бурные дискуссии, которые завершились следующим заявлением Ахмеда Ризы: «Преобразования для Киликии применительно к местным условиям, а для Армении – автономия не на сепаратистских началах»^[120].

3. Демократическая конституция и конституция Мидхата. Представители партии Гнчак заявили, что лишь широкая демократическая конституция может удовлетворить актуальные требования всей Турции, ликвидировав тем самым как богом данное право, так и остатки феодальных учреждений. Представители младотурок ответили, что такая конституция предоставила бы государственную гегемонию нетурецким слоям, что неприемлемо для них. Они до конца защищали конституцию Мидхата, утверждая, что она не только в общих своих чертах знакома турецкому народу, но и представляет собой старую программу, которая нуждается лишь в восстановлении. Это обстоятельство весьма облегчает ее принятие, только после восстановления этой конституции можно будет думать об изменениях в демократическом направлении.

В вопросе о конституции обе стороны не пришли ни к какому соглашению.

4. Армянский вопрос и внешнее вмешательство.Поскольку младотурки признали существование армянского вопроса и обещали поддержать его решение, они потребовали отклонить всякое внешнее вмешательство и заявить протест, ибо это является попранием державных прав османского государства.

Представители партии Гнчак объяснили, что это предложение не будет иметь последствий именно по той причине, что оно возникло в процессе истории, совершенно независимо от вопросов других народов, входящих в состав османского государства. Если бы даже не было вопросов других народов, это вмешательство все равно имело бы место. И по этому вопросу не было достигнуто соглашения.

5. Социализм и национализм.Партия Гнчак выдвинула перед младотурками следующий вопрос: согласны ли младотурки, с целью нейтрализации националистических и сепаратистских стремлений, принять принцип классовой борьбы и самоопределения, свергнуть революционным путем все существующие в Турции политические, экономические, общественные учреждения и после победы революции через Учредительное собрание все поставить на новую основу.

Младотурки ответили, что о «социализме» не может быть и речи: во-первых, они почти ничего не знают о нем, во-вторых, они ни за что не согласятся принять подобные идеи. Что же касается Учредительного собрания, то это означало бы установление нового государства, которое могло быть всем, кроме османского государства»^[121].

По этому вопросу стороны находились на противоположных полюсах и не пришли к соглашению. Доктор Назым в заключение заявил: «Мы не можем не быть националистами, наше существование и существование нашей партии, ее деятельность обусловлены лишь национализмом, в котором мы видим важнейший залог нашей долговечности»^[122].

6. Нация и османизм. Младотурки утверждали, что в Турции есть одна лишь нация – османская. В османской нации должны ассимилироваться все составные элементы, все нации. Нет национальностей, есть лишь османская нация. С. Сабах-Гюлян пишет об этом: «Спор был бесполезен. «Молодые» заявили, что османизация – одна из основных задач, следовательно, они никакой ценой не пойдут на уступки». По этому вопросу стороны также не добились соглашения. Разногласия все более углублялись, страсти накалялись. На четвертом и пятом заседаниях уже было ясно, что соглашения между двумя сторонами не может быть достигнуто.

Представители партии Гнчак потребовали, чтобы их совместная организация и пропаганда каким-то образом отразила бы идею автономной Армении. Должны быть созданы межпартийные органы, которые проконтролируют применение решений и развернут революционную деятельность. «Молодые» в открытую отклонили предложения представителей партии Гнчак, выступая с возражениями, которые не выдерживали никакой критики»¹²⁴.

Отношения еще более обострились. Эти переговоры представители партии Гнчак завершили следующим заявлением: «Когда господин Агаронян говорил, что армяне могут согласиться с любым турком, но не с Ахмедом Ризой, он, думается, имел в виду не самого Ахмеда Ризу, а его идеи. Чтобы внести ясность, добавим, что ни один армянин, ни одна армянская партия не может принять ни выпестованные вами идеи, ни форму вашей деятельности и поведения. Вопрос отнюдь не личного характера, а идеологического – столкнулись противоположные идеи, противоположные партии, поэтому в этих условиях не может быть достигнуто ни соглашения, ни сотрудничества»^[123].

Бехаэддин Шакир и доктор Назым стали уверять, что последние вопросы, ставшие причиной недоразумений, ими плохо изучены, что они обещают на следующем заседании быть более подготовленными и надеются, что в этих вопросах удовлетворят партию Гнчак. Но это официальное совещание между двумя партиями с целью создания единого фронта стало последним^[124].

Однако если партия Гнчак прервала отношения с младотурками, то партия Дашнакцутюн, несмотря на неудачу конгресса 1902 года, тем не менее, стремилась к созданию единого фронта с турецкими оппозиционными силами.

Четвертое общее собрание партии Дашнакцутюн, созванное в 1907 году в Вене, исходя из необходимости создания единого фронта с турецкими оппозиционными силами, решает: «С глубокой радостью наблюдая за антиправительственными выступлениями турецкого народа, мы считаем, что настал благоприятный момент для реального осуществления идеи солидарности, чего, к сожалению, до сих пор не удалось достигнуть партии Дашнакцутюн, несмотря на многолетние старания... Добиться солидарности с революционными партиями других народов Турции и создать революционный союз с политической программой, основанной на федеративных принципах, который обеспечит право всем народам. Для осуществления этой идеи считаем нужным созвать конгресс с участием упомянутых организаций.

Чтобы в то же время покончить с распространенными среди турок беспочвенными недоразумениями, собрание считает своим долгом заявить, что партия Дашнакцутюн не имеет в Турции никаких сепаратистских стремлений, ее цель – полное равенство народов, утвержденное согласно принципу широкой местной автономии в шести вилайетах административного самоуправления, что не противоречит правам других народов»^[125].

Как видим, партия Дашнакцутюн снова первой протягивает руку младотуркам, предлагая создать единый фронт оппозиционных сил Турции, отказываясь ради осуществления этой цели даже от идеи независимой Армении. После этого партия Дашнакцутюн начинает широкую кампанию в армянских районах, убеждая их население создать единый фронт с оппозиционными силами Турции. В то же время младотурки не отказывались от основных принципов своей политики по отношению к армянам, политики, основанной на идеях доктрины османизма. Только при условии принятия армянскими партиями этих идей они соглашались вести с ними переговоры о создании единого фронта. Так, в статье «Армянские дела», появившейся в феврале 1904 года во французском издании газеты «Мешверет» за подписью «Оттоманус» («османец»), говорилось о том, что армяне должны сотрудничать с младотурками и вместе с ними стремиться к провозглашению конституции^[126]. Та же мысль еще более откровенно выражена в одном из писем, посланном представителям группы Ахмеда Ризы «османский комитет «Единение и прогресс» в ее отделение в Болгарии. Здесь возможность для немусульман (и армян, в частности) вести совместную с младотурками борьбу против султанского режима прямо связывается с принятием османизма и программы иттихадистов^[127]. Аналогичной позиции придерживалась и газета «Шура-и уммет» («Совет общины»), которая «была самым влиятельным периодическим изданием»^[128] младотурецкой эмиграции, начиная с 1902 г. В статье «Армянин», напечатанной в одном из августовских номеров газеты за 1904 г., резко критиковалось стремление армян добиться автономии «на территории, называемой Армения»^[129]. «Стремиться к этому, – писала газета младотурок, – означает... вести борьбу с нами»^[130]. Примечательно, что позиция в данном вопросе принца Сабахеддина, лидера другой группировки младотурок – «османская лига личной инициативы, децентрализации и конституции» – не очень отличалась от иттихадистской. Так, в своем письме в газету «Шура-н уммет»^[131] он предлагал армянам прекратить борьбу за свои права и вместе со всеми османцами бороться за «свободу»^[132]. Вместе с тем Сабахеддин и единомышленники выступали за «децентрализацию» Османской Империи, которая предусматривала расширение прав различных вилайетов страны^[133]. Идея «децентрализации» находила у армянских партий, в частности у Дашнакцутюн, живой отклик, так как считалось, что она создает условия для переустройства многонациональной империи на федеративных началах.

Партия Дашнакцутюн становится инициатором созыва второго конгресса оппозиционных сил Турции. В то же время она разворачивает широкую деятельность среди армянских организаций для привлечения их к работе конгресса.

Как известно, в первом конгрессе оппозиционных сил Турции принял участие М. Чераз – известный общественно-политический деятель, пользующийся большим авторитетом в национальных кругах. Его участие во втором конгрессе, несомненно, подняло бы авторитет решений этого съезда. Именно по этой причине представитель партии Дашнакцутюн встречается в Париже с Черазом. В ходе беседы представитель партии Дашнакцутюн сообщает ему, что на венском собрании партии они решили отказаться от решения армянского вопроса. М. Чераз резко критикует партию Дашнакцутюн за отказ от постановки армянского вопроса. Крайне разгневанный. М. Чераз обращается к руководителю партии Гнчак С. Сабах-Гюляну с вопросом: может быть, и они отказались от армянского вопроса? С. Сабах-Гюлян отвечает ему, что партия Гнчак всегда стояла, стоит и будет стоять на позициях борьбы за решение армянского вопроса.

В декабре 1907 года, до открытия второго конгресса оппозиционных сил Турции, представитель партии Дашнакцутюн встретился с руководителями партии Гнчак С. Сабах-Гюляном и М Бояджяном. Он заявил, что решил начать переговоры с партией Гнчак для участия во втором конгрессе оппозиционных сил Турции, что вытекает из духа решений состоявшегося в Вене четвертого собрания его партии.

Представители партии Гнчак ответили ему, что вначале надо было созвать конгресс армянских революционных партий для достижения между ними солидарности и сотрудничества, а затем вместе обдумать вопрос о союзе с турецкими оппозиционными силами. Кроме того, они сообщили, что «сами уже провели несколько собраний с «молодыми», о чем хорошо знает партия Дашнакцутюн, однако не смогли прийти к какому-либо положительному и длительному соглашению, ибо, помимо принципиальных различий, «молодые» отрицали революционную тактику, вмешательство держав. «Вместе с тем мы указали, что они не были искренни с нами. Озабоченные нынешней политической обстановкой, они просто хотят превратить нас в игрушку, расчленить нас, или же использовать для достижения своей цели. Между тем наши собственные интересы требуют сплочения и – после надлежащей подготовки – сотрудничества с македонцами, арабами и греками»^[134].

Представитель партии Дашнакцутюн заявил, что если даже сплотятся все армяне, все организации, то все равно ничего не смогут сделать, ибо они слабы, а враг оказался намного сильнее, чем казалось на первых порах. Поскольку ничего не удается сделать собственными силами, необходимо объединиться с турками и с их помощью добиться каких-то перемен.

Члены партии Гнчак отвергли эту необоснованную точку зрения партии Дашнакцутюн, которая была почерпнута из арсенала консерваторов, контрреволюционеров. Согласно этой точке зрения армяне не обладали необходимой для свержения турецкого господства силой. Партия Гнчак находила, что если армянская революция не получит должного размаха, то непосредственными виновниками этого будут армянские политические партии и их руководители, которые не смогли сплотить, организовать все слои армянского народа. Необходимо сотрудничество партий, взаимопонимание, чтобы они не занимались межпартийными распрями и не предавались бездействию. Гнчакисты считали, что слабость движения – результат слабой деятельности партий, а не слабости народа, который доказал своим существованием, что таит в себе еще много сил для того, чтобы добиться освобождения. Значит, необходимо, сотрудничество, чтобы использовать все силы армянского народа и направить его на борьбу.

Возвращаясь к вопросу о солидарности, о сотрудничестве между армянскими партиями, представитель партии Дашнакцутюн счел необходимым вновь защитить тезис об участии представителей партий Дашнакцутюн и Гнчак в работе второго конгресса оппозиционных сил Турции. Участие в конгрессе поможет двум партиям подготовиться к тому периоду, когда армянские вилайеты будут разделены между ними, что позволит каждой партии беспрепятственно действовать в своем регионе. Дашнакцутюн предложила такое разделение: Карин, Ван, Муш, Багеш переходили в сферу деятельности партии Дашнакцутюн, а Киликия, Малая Армения, Харберд, Тигранакерт – партии Гнчак. Последняя категорически отвергла этот тезис деления Армении между двумя партиями.

Последним на встрече обсуждался вопрос о верности распространенного Бехаэддином Шакиром слуха о том, что предварительным условием для участия в съезде является принятие общегосударственного направления реформ и отказ от армянского вопроса.. На этот вопрос был дан утвердительный ответ.

Позиция партии Дашнакцутюн была непоследовательной. Созданная в 1890 году, эта партия постоянно боролась против турецкого владычества, призывая на борьбу армянский народ и считая, что он обладает всеми революционными возможностями для свержения турецкого господства. Еще за 2 – 3 месяца до второго конгресса оппозиционных сил Турции партия Дашнакцутюн говорила и писала о больших потенциальных возможностях армянского народа для достижения победы. Но ведь за эти 2 – 3 месяца никаких коренных изменений не произошло. Вот почему представитель партии Дашнакцутюн не ответил на вопрос: откуда взялось это сомнение в победе освободительного движения армянского народа? В конце беседы представитель партии Дашнакцутюн обобщил свои мысли следующим образом: «Солидарность требует взаимных уступок. И мы, конечно, должны были пойти на кое-какие уступки, так бывает на каждом конгрессе»^[135].

Представители партии Гнчак завершили встречу следующим выводом: «Уступки, конечно, можно делать, но не существенные, подрывающие основу нашего существования. Общегосударственное направление реформ по отношению к Турции считаем ошибочным. А отказ от армянского вопроса – преступлением. Партия Дашнакцутюн ответственна перед армянским народом, армянской революцией и перед своими погибшими мученической смертью товарищами, кровь которых будет на совести совершающих эти преступления членов партии Дашнакцутюн...»^[136].

Таким образом, из двух пользующихся большим авторитетом армянских партий партия Гнчак категорически отказалась принять участие во втором конгрессе оппозиционных сил Турции, а партия Дашнакцутюн, наоборот, стала инициатором созыва этого конгресса.

27 - 29 декабря 1907 года в Париже состоялся II конгресс оппозиционных сил Турции, в котором приняли участие представители следующих партий, организаций и редакций газет: османский комитет «Единение и прогресс» (официальные органы «Шура-и уммет» и «Мешверет»), армянская революционная партия Дашнакцутюн (официальный орган «Дрошак»), османская лига личной инициативы, децентрализации и конституции (официальный орган «Теракки»), египетский европейский комитет (официальный орган «Лавора»), редакция газеты «Хилафет» (независимого младотурецкого органа на арабском и турецком языках, который издавался в Лондоне), редакция газеты «Армения» (орган пропаганды партии Арменакан – Марсель), редакция гезаты «Размик» (орган партии Дашнакцутюн – Балканские страны), редакция газеты «Айреник» (орган партии Дашнакцутюн – Америка), комитет «Ахди османи» – Египет^[137].

Инициатива созыва этого конгресса принадлежала партии Дашнакцутюн. Она обратилась с письмами к Сабахгддину и Ахмеду Ризе, в которых содержался призыв провести конгресс. Затем один из руководителей партии X. Малумян побывал в Берлине у Сабахеддина, где сделал более конкретные предложения касательно повестки дня и формы проведения конгресса. Эти предложения были приняты^[138]. Затем, по предложению Сабахеддина и его сторонников, было созвано подготовительное заседание, в котором принимали участие по два представителя от групп Сабахеддина и Ахмеда Ризы, а также партии Дашнакцутюн^[139]. Для подготовки конгресса была создана специальная комиссия, в которую входили: из османского комитета «Единение и прогресс» – Ахмед Риза и Сезаи-бей, из «Лиги личной инициативы, децентрализации конституции» – принц Сабахеддин, Фазиль-бей и доктор Нихат-бей, из партии Дашнакцутюн – X. Малумян (Акнуни)^[140].

Чтобы сплотить все силы против господствующего строя, на конгрессе было решено не останавливаться на вопросах будущего государственного и политического устройства Турции. Основное внимание на конгрессе должно быть уделено сплочению всех анти-хамидовских сил для восстановления Конституции 1876 года и созыва парламента.

В приглашении-призыве организационного бюро, отправленного тремя представителями всем национально-освободительным организациям Турции, говорилось: «Имея в виду лишь практические мероприятия, ни одна законодательная программа не должна подлежать дискуссии. Помимо этого, принцип независимости и целостности Османской Империи должен быть признан всеми»^[141].

Согласно приглашению-призыву на конгрессе должны были обсуждаться следующие вопросы:

1. Свержение нынешнего режима.
2. Установление представительного режима (парламента).
3. Поиски мирных и революционных средств, которые помогут добиться цели.

В качестве мер деятельности оргбюро представило на обсуждение следующие предложения:

1. Всеобщее восстание.
2. Вооруженное сопротивление правительству, сопротивлениz мирными средствами, организация политических забастовок железнодорожников и т.д.
3. Отказ от уплаты налогов.
4. Пропаганда в армии, проведение необходимых мероприятий с целью привлечения армии в антиправительственную оппозицию. Помешать ее действиям против населения^[142].

Эти предложения оргбюро были представлены на обсуждение. Два дня по вышеупомянутым вопросам велись дискуссии. Ахмед Риза потребовал, чтобы конгресс «признал права султаната и халифата». Армянские делегаты выразили свой протест, заявив, что они прибыли на конгресс не для защиты прав султана и халифата. Предложение Ахмеда Ризы не было принято, поэтому он отказался от должности сопредседателя конгресса. Его место занял Фазиль-бей, которому с трудом удалось уладить конфликт между Ахмедом Ризой и армянскими делегатами. Компромисс был достигнут тем, что в принятой конгрессом декларации этот тезис не нашел места, однако это не означало, что он был снят с повестки дня. «Стремление к согласованным действиям в борьбе с феодально-султанским режимом оказалось в этот момент сильнее проявившихся разногласий», – пишет Ю. Петросян^[143].

В завершение конгресс принял декларацию, под которой подписались все участвовавшие в конгрессе организации.

В декларации говорилось: «Конгресс оппозиционных сил Турции, созванный 27 – 29 декабря 1907 года, призывает к солидарности все народы Османской Империи, которые общими усилиями свергнут монархический режим Авдул Хамида, известный всему миру своими чудовищными преступлениями.

Это тридцатилетнее правление стало бедствием не только для христианских народов, которых султан преследовал и уничтожал ради собственных интересов, но и для мусульман, порабощенных, растерзанных.

Все народы империи последовательно становились жертвами преступной ярости Абдул Хамида, который натравливал их друг против друга, разжигая между народами и религиями искусственную ненависть. Турки, армяне, греки, болгары, валахи, албанцы, арабы, евреи, друзы и курды подвергались преследованиям, гонениям, погромам, армянские же погромы стали венцом всех преступлений их автора, который продолжал свои преступления в арабских странах под именами Великий убийца и Кровавый султан. Помимо этих преступлений, Абдул Хамид постепенно уничтожает все живые силы Турции. По его приказу парализована интеллектуальная, экономическая и общественная жизнь в стране»^[144].

Затем в Декларации беспощадно критикуется политика Абдул Хамида в области просвещения и науки. Он охарактеризован в документе как противник не только интеллектуального развития, но и как виновник голода и нищеты в стране. Он сделал невозможной свободную торговлю и непосильным бремя налогов. Необеспеченность безопасности населения деревень, ростовщичество, недостаток коммуникаций подорвали земледелие. Некогда благодатные районы, бывшие житницей страны, превратились в пустыни.

«Как результат всего этого, – говорится в декларации, – люди разных наций и вероисповедания со всех концов страны тысячами покидают свои родные края, эмигрируя в Европу или Америку, в поисках свободы, гарантии безопасности и средств к существованию. Эмиграция и голод, как и погромы, продолжают опустошать страну»^[145].

В Декларации подвергается резкой критике и внешняя политика Абдул Хамида, отмечается, что она «не менее плачевна». В Декларации говорится об этом: «Своей дипломатией Абдул Хамид окончательно дискредитировал Османскую Империю, лишившись симпатии либеральных стран. Губительная политика Абдул Хамида привела к территориальному ограничению империи. И если так продолжится, – говорится в Декларации, – то и другие части: Албания, Македония, Аравия, Армения – за короткий период отделятся от империи, пришедшей уже в крайний упадок. И это будет на руку тем государствам, которые хотят расширить свои территории, создать колонии, добиться финансового приоритета»^[146].

Конгресс призвал все народы Османской Империи подняться на борьбу против господствующего режима. «До сих пор, – говорится в Декларации, – революционные движения, явившиеся результатом этого положения, были разрозненными. Сегодня во многих местах сотрудничество мусульман и христиан показало, что все народы империи устали от страданий и осознают, что султан ведет их к пропасти. Сегодня каждый здравомыслящий человек понимает, что лишь незамедлительные перемены в турецком правительстве могут предотвратить страшные бедствия и окончательное разложение. Значит, надо немедленно, всеми имеющимися средствами свергнуть режим, который стал причиной стольких бедствий. Поэтому мы требуем:

1. Низложения Абдул Хамида.
2. Коренных изменений в нынешнем режиме.
3. Установления представительного режима (парламента).

Конгресс призывает все народы Османской Империи, всех граждан подняться на борьбу для осуществления вышеупомянутых задач. Оппозиционные силы заявляют, что они объединились для совместной борьбы, уважая автономию каждой организации, объединились искренне, побратски и до начала борьбы обещают не расслабляться. Они заявляют султану: мы не сложим оружия до тех пор, пока не откроем новую эпоху для Турции»^[147].

Интересен тот факт, что если раньше младотурки не признавали революционную борьбу, то теперь она становится стержневой в их борьбе против власти. Идея свержения. Абдул Хамида революционным путем, несомненно, зародилась у младотурок под влиянием русской буржуазно-демократической революции 1905 – 1907 годов.

В Декларации говорится об этом: «Конгресс единодушно принимает, что отныне все оппозиционные группы обратятся к революционным средствам борьбы, давшим обнадеживающие результаты как в революционной деятельности вообще, так и в новейшей деятельности турецко-армянских смешанных групп. Помимо этого, применение революционных средств в некоторых городах азиатской Турции должно быть принудительным в ответ на насилия со стороны правительства. Современный режим со своими преступлениями направил нас к революции. Мы уже готовы продолжить борьбу, считая необходимым провести следующие меры:

1. Вооруженное сопротивление предпринимаемым правительством действиям.
2. Безоружное сопротивление – политические и экономические забастовки, забастовки служащих, полицейских и т., д.
3. Отказ от уплаты налогов.
4. Пропаганда в армии, призыв к солдатам не выступать против народа и революции.
5. Всеобщее восстание.
6. Другие средства борьбы, продиктованные обстоятельствами^[148].

Хамидовский режим будет уничтожен в ближайшем будущем, если тот, кто страдает, твердо намерен свергнуть его. Этот режим – ветхая стена, которую можно снести одним ударом плеча и тогда вся империя наполнится радостной вестью о свободе и справедливости. Да здравствует солидарность народов! Да здравствует союз революционных сил!»^[149].

Для осуществления решений Парижского конгресса был создан-«Постоянный тайный комитет», состоявший из представителей организаций, действовавших внутри империи. Этот комитет должен был осуществлять решения конгресса. Комитет должен был иметь свой внутренний устав. Состав постоянного комитета и программа деятельности держались в строжайшей тайне^[150].

Таким образом, состоявшийся в декабре 1907 года в Париже II конгресс оппозиционных сил Турции имел важное значение в подготовке революции, в деле организации совместной борьбы народов турецкой империи. На этом конгрессе была решена основная задача – сплотить силы всех народов Османской Империи и свергнуть революционным путем власть Абдул Хамида.

Однако чрезвычайно важные для истории Османской Империи стержневые вопросы на конгрессе не были выдвинуты и разрешены. Во-первых, как писали об этом не принимавшие участия на конгрессе газеты оппозиционных сил, вне поля зрения конгресса остались вопросы будущего государственного устройства Турции, ибо в этом вопросе младотурки и представители национальных меньшинств находились на взаимоотрицающих и непреклонных позициях. Во-вторых, как правильно заметил Ю. Петросян, в Декларации фактически отсутствует классовый анализ социальной и политической жизни страны и все ее беды объясняются личными недостатками Абдул Хамида^[151].

Необходимо подчеркнуть то важное обстоятельство, что историки, занимавшиеся историей этого конгресса, в некоторой степени преувеличили его значение в деле сплочения многонациональных оппозиционных сил турецкой империи. Как можно парижский конгресс 1907 года считать конгрессом сплочения оппозиционных сил многонациональных народов Турции, когда из народов Османской Империи на нем имели своих представителей лишь армяне и евреи. Предметом особого исследования может стать вопрос, могут ли считаться партии Дашнакцутюн и Арменакан выразителями интересов всех западных армян, как и еврейская газета «Лавора» – всех евреев Турции. Думается, что глубокое и серьезное исследование этого вопроса дает лишь отрицательный ответ. В Декларации также говорилось о греках, болгарах, валахах, албанцах, арабах, курдах, македонцах, друзах. Но ведь их представители не участвовали в работе конгресса. В этом плане парижский конгресс 1907 года можно рассматривать лишь как конгресс солидарности турецко-армянских оппозиционных сил, да и то с некоторой оговоркой, ибо в нем не участвовали ни представители партии Гнчак, ни Реорганизованной партии Гнчак, а партия Дашнакцутюн в Западной Армении не пользовалась безраздельным авторитетом и властью. Во всех случаях партия Дашнакцутюн не имела права говорить от имени всех западных армян. Надо учесть и следующее обстоятельство: несмотря на то, что после раскола в 1896 году партия Гнчак организационно несколько ослабела, она еще не потеряла своего авторитета среди западных армян. Все еще были свежи воспоминания о борьбе, которую она вела.

Чтобы стало ясным, как относилась партия Гнчак к парижскому конгрессу 1907 года и к его решениям, остановимся на основных положениях статьи С. Сабах-Гюляна, опубликованной в первом номере газеты «Гнчак» за 1908 год.

Подробно исследуя материалы парижского конгресса и политику младотурок, автор приходит к следующему выводу:

1. Первое и основное стремление молодых турок – задушить как армянский, так и другие вопросы. Они говорят «парламент», «представительский режим» (а это не что иное, как конституция Мидхата), будучи уверены в том, что с принятием конституции начнется торжество турецкого национализма и турецкой национальной политики со всеми ее последствиями.
2. Младотурки не революционеры, и идея сотрудничества для них – средство для предотвращения внутренних движений, внешнего вмешательства.
3. С младотурками можно войти в сотрудничество лишь в том случае, если, защищая идею всеобщего переустройства Османской Империи, они одновременно защищали бы и идею автономной Армении, ибо в турецкой и армянской цивилизации пока существует непримиримость, следовательно, для них неприемлемы аналогичные учреждения. Когда речь идет о создании политического устройства, надо говорить о создании таких местных учреждений, которые отвечают интересам населения этих районов, и это будет в форме автономии, что и обеспечит целостность всей Турции.
4. Создание общего парламента должно вытекать из результатов всеобщего прямого, тайного, равного голосования в Учредительном собрании. В создании и переустройстве новой Турции все народы и классы должны иметь равные права и голос, а также равные обязанности.
5. Для сотрудничества необходимо, чтобы младотурки имели по всей стране свои филиалы, комитеты, которые будут защищать интересы трудового класса, без различия вероисповедания и национальной принадлежности. Сегодня слабое младотурецкое движение не связано с народом, и турецкие слои в плане революционной мысли более обязаны армянским революционным движениям, чем проповедям «молодых».

Излагая вышеупомянутые пункты, руководитель партии Гнчак С. Сабах-Гюлян обобщает свои мысли следующим образом: «Если эти предпосылки не будут осуществлены младотурками, мы пойдем по нашему пути, предначертанному нашей историей, а они пусть идут по своему пути. Для нас турецкий народ и «молодая Турция» – понятия противоположные. С турецким народом можно всегда совместно действовать на поле боя.

Для нас не существует вопроса общего переустройства Турции, общегосударственного османского вопроса. Для нас существует лишь Армения и армянский вопрос. Двадцать лет мы проливали кровь, и поэтому мы не можем предать себя, отказаться от своих прав и гоняться за тенями»^[152].

Изучив материалы публикаций партии Гнчак, мы убедились в том, что они не видели путей для компромиссов. В этом смысле определенный интерес представляет брошюра одного из руководящих деятелей партии Гнчак А. Арамянца «Оппозиционные слои Турции», в которой разбираются вопросы создания армяно-турецкого единого фронта. Автор приходит к следующему выводу: «Армянская революционная миссия состоит в том, чтобы свергнуть то рабское иго, под которым мучается и страдает армянский народ, разорвать те крепкие цепи, которыми опутаны его ноги и, наконец, насильственным путем освободить нашу Родину от османской политической власти и создать новую молодую Армению, с собственным правительством, с собственными законами, порядком и правилами. Становится ясным, что в этом случае между нами – армянскими революционерами и молодыми турками – не может быть никакой платформы для мирной единой деятельности. Это просто беосмысленно, непонятно, ибо наши стремления, начиная с самой основы, кардинально расходятся. В такой ситуации мы остаемся политическими врагами, которые ведут беспощадную борьбу за существование»^[153].

Анализируя позицию партий Дашнакцутюн и Гнчак, необходимо также остановиться на политике еще одной армянской партии, которая в этот период находилась в процессе формирования, завершившегося в октябре 1908 года.

Эта вновь созданная армянская политическая сила была партией Конституционных рамкаваров, в которую влились реорганизованная партия Гнчак, партия Арменакан и Союзническая организация. Созданная в результате такого слияния новая партия выражающая интересы западноармянской либеральной буржуазии, набирала силу и постепенно стала занимать авторитетные позиции в армянской действительности.

Один из руководителей вновь созданной партии, известный общественно-политический и культурный деятель А. Чопанян сразу же после парижского конгресса, в декабре 1907 года, выступил в печати, подвергая беспощадной критике политику партии Дашнакцутюн, направленную на создание единого фронта с оппозиционными силами Турции. Конгресс, по словам А. Чопаняна, причинил ему большую боль, так как «армянский вопрос был убит или почти убит».

Состоявшийся в декабре 1907 года парижский конгресс А. Чопанян характеризует следующим образом: «Конгресс оппозиционных сил османского государства был вообще для младотурок, и в частности для Ахмеда Ризы, победой и последним эпизодом денациональной дискредитации партии Дашнакцутюн. Созданная с единственной целью политического освобождения турецких армян, эта партия проявила себя на конгрессе как орган, стремящийся к, восстановлению османского государства, поднятию опороченного кровью армян престижа турок. Многое можно сказать об этом неожиданном и странном явлении, многое было сказано и в армянской зарубежной прессе. Особенно достойны внимания великолепные исследования господина Сабах-Гюляна в «Гнчак» и опубликованная в «Иравунк» («Право») серия статей. Я хочу остановиться здесь лишь на некоторых существенных размышлениях по поводу этих статей»154]. Как пишет А. Чопанян, если бы в конгрессе приняли участие представители всех турецких национальных меньшинств и было бы принято решение о том, что в результате борьбы за переустройство Османской Империи и за конституционный режим нетурецкие слои получат административную автономию, то в этом случае конгресс «в некоторой степени имел бы значение и пользу. Но, – продолжает А. Чопанян, – конгресс оказался более абсурдным, чем можно было вообразить. Арабы, албанцы и македонцы отказались от участия в работе конгресса, только армянские представители «Дрошак» совещались с младотурками и согласились поддержать истинно турецкую программу Ахмеда Ризы»^[155].

Отлично знакомый с принципами национальной политики младотурок, дальновидный общественно-политический деятель А. Чопанян находил, что они после захвата власти, вне сомнения, приступят к осуществлению политики отуречения всех других национальностей Турции.Он писал: «В тот день, когда, благодаря помощи «армянских» сил партии Дашнакцутюн, будет свергнут нынешний турецкий режим и принята конституция, младотурки не примут существования ни одной нации в Турции, кроме османской, и добытая армянской кровью конституция станет в их руках оружием, которым они окончательно задушат армянский вопрос»^[156]. Если конгресс в совместной турецкой и армянской «Декларации» признал,что турки и армяне одинаково страдают, одинаково борются за свободу и несправедливость, значит нет армянского вопроса, значит мы хороним армянский вопрос, значит цивилизованный мир не займется больше судьбой армянского народа.

Выдвигая вышеупомянутые взгляды и критикуя младотурок и партию Дашнакцутюн, А. Чопанян решение армянского вопроса видел в следующем: «Для нас единственно приемлемо то, что решено судьбой – это переход Армении под покровительство России, что возможно или в результате русско-турецкой войны, или вследствие реформ, проведенных по инициативе России. Все, без исключения, конгрессы не должны препятствовать свершению этого исторического факта... Это было моим идеалом в течение многих лет и для его осуществления я прилагал все силы»^[157].

Таким образом, из трех действовавших в Турции армянских политических партий две были против сотрудничества с младотурками. Следовательно, решения парижского конгресса 1907 года нельзя считать поддержанным единым мнением всех западных армян и всех их политических партий.

Однако не надо думать, что партия Дашнакцутюн связывала большие надежды с младотурками или что младотурки с большой верой относились к партии Дашнакцутюн. Обе стороны относились друг к другу с недоверием, но имели общую цель – свержение режима Абдул Хамида, что и вынудило их сплотиться в единый фронт. Этот блок, созданный на парижском конгрессе, носил временный тактический характер. Он был призван к жизни с единой целью – свергнуть Абдул Хамида и установить конституцию. Ясно, что обе стороны шли на компромисс для осуществления основной цели, после чего каждая должна была стремиться осуществить свою программу. Стратегия младотурок в национальном вопросе – ассимиляция малых народов или их физическое истребление, армянских же политических партий – создание независимого армянского государства или, в крайнем случае, внутренней автономии.

Несмотря на все эти обстоятельства, парижский конгресс 1907 года, тем не менее, имел положительное значение, ибо он был направлен на свержение деспотического режима Абдул Хамида и боролся за победу буржуазного правопорядка.

После конгресса в Турции проводилась серьезная работа по подготовке всеобщего восстания против режима абдул Хамида. Однако, как верно заметил Ю. Петросян «решающим фактором, окончательно определившим сроки и формы восстания были не решения конгресса 1907 года, а события в Македонии, ставшей в начале 1908 года основным центром деятельности младотурок внутри страны»^[158].